уже обсуждали, – ответил Нокс, как и тогда, в 1775-м. – Бостон куда важнее, чем Два Озера.
Крейн улыбнулся, услышав, как звучит на английском ирокезское название Тикондерога… и перенесся в Нью-Йорк, на встречу «Сынов свободы», которую проводил Маринуй Виллетт. Крейн сидел в окружении, собственно, «Сынов свободы» и сочувствующих им. Рядом был ван Брант.
– Враги, – вещал Виллетт, – повсюду срывают наши флаги свободы, едва мы успеваем их поднимать. Пора бы пересмотреть тактику.
Человек, имени которого Крейн так и не узнал, воскликнул:
– Нет! Наши флаги – как головы гидры. Срубят один – и два поднимутся!
– Ну хорошо, – улыбнулся Виллетт.
Крейн перенесся обратно в лес уродливых деревьев. Сквозь скрюченные ветви проглядывала половинка луны.
Сердце Крейна забилось чаще, когда он увидел перед собой Катрину. Ничего прекраснее ее рыжих волос и волевого лица он вообразить не мог. Долгие месяцы, что он провел в диком новом столетии, на войне, которой даже не понимал, от нисхождения в полное безумие его спасала мысль о том, что возлюбленная супруга томится в чистилище и наверняка есть способ ее оттуда вызволить. Он найдет его, обязательно.
Катрина являлась Крейну в видениях, передавала послания, и всякий раз сердце Крейна обливалось кровью.
Сколько раз он ни оказывался в чистилище, Катрина менялась: то она в элегантном платье, что было на ней в ночь, когда она расторгла помолвку, то в скромном меннонитском[1] платье и чепце, что были на ней в день первой встречи с Крейном, то в одеянии санитарки, что было на ней в день, когда Крейн столкнулся со Всадником.
Катрина стояла в нескольких шагах от Крейна.
– Катрина! – Он шагнул к ней, но расстояние не сократилось.
– Отыщи крест, которым тебя наградили!
Сказав это, Катрина исчезла, оставила Крейна одного посреди страшного леса.
– Катрина! – еще громче прокричал Крейн.
Он устремился было к тому месту, где только что была супруга, но путь ему преградили переплетенные сухие ветки. Они окружили Крейна со всех сторон, оплели его.
Он больше не видел ни человека из прошлого, ни самих деревьев, хотя в небе еще светила неполная луна. Точнее, восемь половинок лун… – Катрина!
– Эй, чувак, что еще за Катрина?
Ослепленный солнечным светом, Крейн закружился на месте. Прикрыв глаза ладонью и поморгав, он увидел перед собой давешнюю даму с собачкой: та встревоженно смотрела на него, а Падди заливался писклявым лаем.
Крейн мотнул головой и произнес:
– Примите мои извинения, мисс, я вовсе не хотел… – Он глубоко вздохнул.
Озабоченность у нее на лице сменилась улыбкой.
– Ничего страшного, и со мной такое случалось. Стоишь себе, солнце светит в глаза,
Меннонитство – ветвь протестантизма, названная по имени основателя, голландского священника Менно Симонса (1496–1561).
