вы – человек. И нечего в щель залезать (вот любимая Мишина поговорка – относительно меня и Сони). Уважайте себя и увидите, что удобнее и легче жить станет. Всякий, кто себя уважает, не боится сознаться в своей ошибке, и это я считаю самым важным, потому что сознанная ошибка – это уже наполовину исправленная ошибка. Подумайте-ка над этим!..
Легко сказать – «уважайте себя». А как уважать, если…
Ну, нечего разглагольствоваться. Пора спать. Завтра рано вставать надо…
Когда я это время думала о своей совести, мне приходило на ум такое сравнение: она не чищена так же давно, как и мои сапоги, принимая, конечно в соображение, что совесть чистится раз в год, а ботинки – раз в две недели. Но сапоги сегодня вычищены, так что больше сравнивать уже нельзя…
За эти дни произошел маленький инцидент.
В воскресенье (14 февраля) Лена (Юдина) много пела. Это – вечером, а утром надоела мне с Ватей (Траубенбергом). Вспомнила мою «влюбленность». И к одному романсу приплела его имя, почему романс, в сущности красивый по музыке, стал мне не симпатичен…
Миша (Юдин) этого не понял – и вышла маленькая история. Уходя, я попросила Лену дать мне до понедельника «Вечерний звон»174 и «…Чудное мгновенье»175. Она пошла завернуть (ноты), что-то поговорила с Мишей, завязала (сверток) и дала мне.
По дороге я что-то хотела их (ноты) посмотреть, но мне (неловко) было развязывать (сверток). Приезжаю (домой) – с предвкушением удовольствия: ведь целый вечер петь можно – Ули не будет дома! И вдруг… – «Гроб»176 и «Как сладко с тобою мне быть»177 – связанное с именем Вати… Занавес опускается.
На следующий день (15 февраля) Сонечка (Юдина), здороваясь, передает мне письмо и сверток.
– То-то… – говорю.
В письме – благородное самообвинение и обещание «больше не делать».
– Она (Лена Юдина), – говорит Сонечка, – как ты ушла, расстроилась, чуть совсем уж не ревела, мигала очень сильно и пикала, что ты рассердишься. А больше всего виноват Миша. «Я, – говорит, – хочу, чтобы ей (Нине) этот романс понравился, он – красивый, а если бы среди других – так она не обратила (бы) внимания, а то я хочу, чтобы она почувствовала всю прелесть…»
– Скажи ему, Сонечка, что до слез почувствовала…
– Ему уж от мамы попало вчера…
Ну, я, конечно, написала Лене письмо – и всё такое… И целый вечер наслаждалась и вознаграждала себя за разочарование. И выучила этот «лазурный» романс – в доказательство того, что я не сержусь…
А во вторник (16 февраля) меня ждал сюрприз. Прихожу на курсы, Соня (Юдина) мне дает еще ноты. Удивлена.
– А ты посмотри! – говорит Сонечка.
Смотрю – и… «Жаворонок» Глинки178– мне от «коварного и недогадливого Миши с искренним раскаянием – после каверзы с романсами»… Ах уж, Мишенька!.. Был бы тут – расцеловала бы, вероятно, в обе щеки, а так – пообещала уши надрать…
Сегодня
«Вечерний звон» – популярный городской романс А. А. Алябьева на стихи И. И. Козлова – вольный авторский перевод одноименного стихотворения ирландского англоязычного поэта Томаса Мура (1779 – 1852).
«Я помню чудное мгновенье…» – романс М. И. Глинки на стихи А. С. Пушкина.
«Гроб» – готически-сентиментальный романс А. А. Алябьева на стихи П. Г. Ободовского.
«Как сладко с тобою мне быть» – романс М. И. Глинки на стихи П. П. Рындина. Содержание романса – восторженные слова в адрес любимой женщины.
«Жаворонок» – романс М. И. Глинки на стихи Н. В. Кукольника.
