эта поездка в Гомель закончилась для меня получением двух подарков, каждый из которых запомнился на всю жизнь. Мы шли по какой-то городской улице, и в витрине магазина я увидел игрушки. Зашли в магазин, и я упросил папу купить мне большую деревянную коробку с какими-то вращающимися фигурками людей и настоящее, но, детское по размерам, ружье (почему-то оно называлось «Монте-Кристо»). Никогда дальше, ни у кого из детей, я не видел подобной игры и подобного ружья. Игру я потому хорошо помню, что ее привезли в Москву, и мы с товарищами часто играли в эту «Фортуну акробатов». Верхняя крышка коробки ставилась в вертикальное положение, в воронку кидался металлический шарик, который передавался из чашечки в чашечку поворачивающимися на своих осях, раскрашенными в яркие цвета, фигурками – цирковыми акробатами и клоунами, затем шарик падал на горизонтальную арену с нарисованными слонами, тиграми, львами и различными препятствиями в виде колышков, и попадал в одну из многих луночек, где и останавливался. Каждая лунка имела свой номер, после нескольких ходов-бросков шарика сверху, подсчитывалась сумма чисел. Играть могли несколько человек, ходя по очереди. Выигрывал тот, у кого была большая сумма цифр.
А когда мы вернулись из Гомеля домой, ружье стало моей самой любимой игрушкой. Особенно мне нравилось разбирать и собирать затвор, прочищать шомполом дуло, прицеливаться, играя в индейцев. Интересная судьба у этого ружья. Патронов к нему, естественно, никогда не покупали и в Москве, в конце концов, его куда-то запихнули на антресоли. Но, мой старший двоюродный брат как-то увидел его, и попросил дать временно ему, чтобы он подобрал патроны, и на даче он бы мог меня поучить стрелять. А через несколько месяцев, брат передал «Монте Кристо» своему товарищу, тоже на время, уже с патронами. Товарища арестовали как троцкиста, и ружье осталось где-то в недрах НКВД навсегда. Ни одного выстрела из него я так и не сделал.
Теперь хочу вспомнить всех своих друзей-товарищей, ведь большая часть детства – это общение, игры, одному скучно даже с книгами, а у Лены были свои интересы.
Мы жили в очень большом деревянном одноэтажном доме, который был предоставлен папе фабрикой, занимая его большую часть. (см. приложение) До сих пор, спустя такое количество лет, хорошо помню многие детали. Сначала надо было подняться по ступенькам на крыльцо, ступенек много, крыльцо высокое, потому что часто, во время весенних разливов Ипути, вся местность покрывалась водой, папу на работу и с работы возили на лодке.
Левая часть крыльца, до самой крыши, была огорожена деревянной решеткой, по которой летом вился далеко вверх дикий виноград (по этой же решетке, не смотря на запреты, я и мои главные товарищи Тамара и Лася, о которых чуть позже, влезали на крышу и проводили там, на солнышке, много времени). С крыльца попадали в большую летнюю застекленную террасу, летом обедали всегда там, дальше шла большая прихожая, из которой направо шла дверь в очень большую
