на соседний диванчик и с места в карьер принялась громко верещать о том, что родителя безжалостно оболгали, а вся ее жизнь с недавних пор превратилась в ад. Звонки журналистов, косые взгляды соседей, вопросы коллег, нелепые обвинения… да мало ли, сколько их, таких «несправедливо оболганных», – вагон и маленькая тележка! Что теперь, верить каждому лгуну?
– Любопытно, что вы сами подняли эту тему, – подхватил бойкий ведущий, словно ждал именно такого поворота, и, заговорщически глядя в камеру, пообещал зрителям: – После рекламы в эту студию войдет человек, утверждающий, что тоже пострадал от действий прославленного композитора. Наш новый гость молчал долгие годы – и решился заговорить только сейчас. Итак, совсем скоро, не переключайтесь!
– О-го-го! Похоже, мы разворошили осиное гнездо. Точнее, ты. Вот она, сила «четвертой власти» в действии, – хохотнула Анька.
Я растерянно улыбнулась. Если честно, совсем не ожидала, что довольно безобидная – и, главное, честная – статья спровоцирует такую шумиху. Но, с другой стороны, я и не жалела, что случайно подкинула эту идею. Правда должна восторжествовать – пусть даже и таким, весьма своеобразным способом.
После выхода статьи Гения так и распирало от успеха «первого настоящего дела нашего клуба», он даже посмаковал особенно удачный, с его точки зрения, пассаж на очередном собрании, хотя мои сотоварищи уже успели прочитать материал.
– «“Справедливость есть право слабого”, – писал когда-то Жозеф Жубер. Его высказыванию уже два столетия, но само понятие “справедливость” продолжает стойко ассоциироваться с бесполезными потугами слабых, беззащитных людей добиться… хотя бы чего-нибудь. Но это – история сильного человека, – Гений отвлекся от статьи и удовлетворенно кивнул, а Рудольф Карлович смущенно потупил взор, – сильного и порядочного. Возможно, всем нам нужно перестать воспринимать такие понятия, как “совесть”, “правда” и “достоинство” в качестве некоего убогого утешения для слабаков. В противном случае порядочный человек обречен всегда оставаться в одиночестве среди равнодушия окружающих и мучиться риторическим “За что?”».
– Круто, – выразил общее мнение Алик, когда Гений закончил читать. С ума сойти, даже его проняло! – Знаете, о чем я сейчас подумал? Недавно стою на перекрестке, пережидаю красный сигнал светофора. С недавних пор я превратился в пешехода, причем примерного – попал в аварию, разбил машину и с тех пор стал тщательнее следовать всем этим правилам. А тут и дорога-то свободна, и ждать целых полторы минуты, и опаздываю – а все же стою, раз положено. Все вокруг преспокойненько бегут, толкают меня, чуть ли пальцем у виска не крутят, мол, «Сам дурак, время есть тут стоять, так другим не мешай!». А ведь в этом, по сути, вся наша жизнь. Кто-то следует правилам – или той же совести, а остальные вот так… бегут, всегда впереди. И плевать, если кого-то оттолкнут, сметут
