улыбнулся Виктор. – Я же на земле не валяюсь.
– Эй, бражник, дурак, получаешь плети так!
Головы раз нет своей, получи-ка ты плетей!
Если сразу не поймёшь, сотню точно отгребёшь.
Если пить не перестанешь, то сидеть в порубе станешь.
Заорали вновь неподалёку мальчишки, и Виктор посмотрел в ту сторону.
– Чего это они орут у вас?
– Бражника по улице ведут, – презрительно хмыкнула девчушка и подошла к плетню. – Посмотри.
Подойдя к плетню, Виктор посмотрел, куда смотрела девочка и невольно усмехнулся. По деревенской улице ехала телега. К её задку был привязан за руки какой–то мужик. Идущий с ним рядом другой через каждые три шага стегал привязанного кнутом. Вот телега поравнялась с Виктором и тот, увидев спину избиваемого, поморщился.
– И за что его так? – Виктор повернулся к девочке.
– Так бражник же, – пожала та плечами. – Вино пьёт, не работает. Целовальнику задолжал уже три урожая. Дети по миру пошли. Жена при смерти лежит.
– Мдаа, ситуация, – скривил губы мальчик. – И много у вас таких?
– Есть, – нахмурилась девочка. – Бабка сказывала, что кабак у нас появился три года назад. Сначала туда никто не ходил. Потом пристрастились многие. А теперь вот вообще беда.
– Что, и битьё не помогает?
– Так бьют тех, кто уже слишком упивается, валяется, не работает.
– Понятно. А где кабак?
– На выезде из деревни, – девочка махнула рукой.
– Пойду, посмотрю, что у вас тут за рассадник, – Виктор вышел за ограду.
– Смотри тоже не напейся, – усмехнулась девочка.
На околице кабак, ему каждый дурак рад.
Пей, гуляй, забот не знай. Не паши и не сажай!
Можешь пьяным помечтать, как прекрасна жизнь опять.
Только после голова ни туда и ни сюда.
Вспомнил Виктор слышанную где–то частушку. Навстречу шла пара: мужик и женщина. Женщина держала мужика из последних сил, стараясь, чтобы он не свалился в канаву. А тот, что-то мыча, глядел перед собой бессмысленными глазами.
– Ещё одна жертва, – поморщился мальчик, проходя мимо и ловя беспомощно затравленный взгляд женщины. Мелькнула мысль помочь, но отогнав её, Виктор ускорил шаг.
Кабак стоял на отшибе, на въезде в деревню. Была это крепкая, приземистая изба, без палисадника и огорода. Рядом даже кусты не росли. Лишь корявая берёза скрипела засохшими ветками.
– Словно зачумлена, – усмехнулся Виктор, вглядываясь в строение. Вот дверь распахнулась, и на свет вывалились два расхристанных мужика. Поддерживая друг друга, они направились по улице.
А я милую любил, до тех пор вино не пил.
Как попробовал вина, милка стала не мила!
Заорал вдруг один визгливым голосом. Второй оскалясь подхватил.
Милка пить мне не даёт, закрывает
