Разбойная рожа, красная, что твой кирпич, борода – лопатой, глаза налиты кровью, рот раззявил в крике ужасном, грудь нараспашку – крест ходуном ходит. Новое направленье в искусстве. Из коллекции подвижников.
– На кой ляд вы мне кажете гадость такую? – машет рукой на меня Мариантонна. – Вы лучше на портрет взгляните Машеньки Огудаловой. Десять тысяч целковых за нее отдают ассигнациями. Дом у них в три этажа в городе, родители переедут в поместье.
– Что же вы мною торгуете, чай не крепостной, вольный еще. Чаю, кстати, хотите с вареньем?
– От чая не откажусь. Но вы, Павел Иванович, зубы мне не заговаривайте чаем и наливками тож.
– Я, может быть, больше, чем в десять тысяч себя оценяю. Вот и наливка!
– А поля, а леса, а дом в поместье! Нет, дом уже другой дочке завещан. Душ шестьсот крепостных на троих разделят наследников.
– Из них полторы сотни уже умерших.
– Машеньке триста душ, больше всех достаётся, остальным – по сту пятьдесят. Не скажу, что красавица писаная, но себе – ничего.
– Что за дочки другие?
– У них женихи уже есть, намечаются! Они, конечно, посимпатичней, да кто ж в постели на физиономию смотрит с десятью тысячами приданого, главное формы прекрасные. Да вы и сам – не Казанова, хотя вид у вас вполне благопристойный. Зачем у вас столько безделушек, если женщины нет за ними ухаживать?
– Я ими в шахматы играю, этой турою хожу сюда, а совою на шаре – туда.
– Вы мне зубы не заговаривайте. В гости завтра же собирайтесь к Машеньке, особливо к ее родителям, как обещали-с.
– Кому это я обещал?
Шекспиризада
– Не-е-ет, дома оставаться нельзя! Эй, Селифан, запрягай коляску немедля. «Куда, барин?» В ресторан, куда же еще! Не в монастырь же! Вначале кутил, но слегка, а после обретения статуса вашего персонажа, о жизни задумался. Я с детства ленив был, похлеще лежальца диванного, в «Женитьбе» вашей прославленного, но излечился, прочтя вашу поэму. Стали на меня окружающие поглядывать эдак пристально, а когда фрак с багрецом и искрою надел, прохода не стало. «К нам приехал, к нам приехал, Пал Ианыч дорогой!» Стал соответствовать образу, съездил в Нижний, пошил у фрачных дел мастера обязательный черный фрак с муаром и просто черный для явленья в присутствие, а также мундир с эполетами, на тот случай, если продвинусь по службе или прихвастнуть буде надобность.
– Обманом все же решили прожить?
– Вы все о том, как меня перевоспитывать?
– Возрождение Чичикова – тема второй части поэмы.
– Кою вы сожгли, да не дожгли.
– Каюсь, неудача постигла.
– В сожжении?
– В написании.
– Начнем второй том с описания моего путешествия в Италию и другие места. После бегства из Мтищева
