скручивались в тугие клубки, шипели, прыскали ядом друг на друга, на голую плоть Вьюка, на его мясо, жилы, кости.
Змеи требовали крови. Змеи требовали насилия.
Требовали новой пищи. Новой плоти.
– Мушик, ты шо, мушик! Изини, мушик!
Глаза Вьюка помутнели, зрачки сузились. От его взгляда «Коленька» вдруг решил, что падение и, как итог, сломанный позвоночник не так уж и страшны.
Змеи чувствуют страх. Чувствуют слабость.
Они закопошились. Завизжали, стремясь перепрыгнуть с худых, но сильных рук Вьюка в глотку трусливого человечишки, чьи внутренности будут пожирать.
Катюша, девушка не хрупкая, не могла проскользнуть между Вьюком и стеной узкой лестницы, чтобы позвать на помощь.
Кричать со своего места побоялась – вдруг Вьюк еще больше взбесится, и Коленьку полетит вниз?
Змеи переправились сквозь серую шерсть и забитую татуировками грудную клетку к сладким нетронутым внутренностям.
Вьюк прикрыл глаза в экстазе. Он свободен от змей.
До Вспышки не дошло.
Он одним рывком притянул «Коленьку» к себе, парень держался вытянутым как струна, уже решив про себя, что на все согласится, лишь бы выйти из дома №17.
– Еще одна моя бессонная ночь – и я разорву тебя на куски, понял, Коленька?
Парень судорожно кивал.
Вьюк отпустил его, поправил ворот свитера, погладил зачем-то болонью пуховика.
«Коленька» перепрыгивал через три ступени.
– А вы, Катерина, оденьтесь приличнее, прошу вас.
Девушка что-то промямлила, натягивая свитер на ляжки.
Вьюк спустился на три ступени. Обернулся:
– И совет на будущее – если мужчина называет вас ТАКИМИ словами, не обговорив с вами этот аспект соития, лучше найдите нового. Либо он гениальнейший дворовой филолог, либо вас не уважает. До свидания.
Катя на негнущихся ногах поднялась к себе. Заперлась. Расплакалась. На работу не пошла. Даже не позвонила отпроситься. Выдернула телефонный провод.
Легла на кровать. Подскочила. Трудом, хлипами и резкими толчками отделила кровать от стены.
Снова легла. Снова заплакала.
Вечером хотела пожаловаться Вагону, но тот лишь холодно поздоровался с ней и попросил перенести беседу на завтра – он занят…
Катюша усвоила урок. У его терпения есть пределы.
Николая она больше не видела.
На следующий день Вагон встретил ее с работы.
Жизнь вернулась на круги своя.
Вьюк разок кулаками помахал и успокоился. На Катю он вновь не обращал внимания.
А вот София…
Ей слышно было меньше, но чуткий сон нервной женщины нарушить легко. София всю ночь не спала, на утро встала злая, с больной головой. И, видать, решила отыграться на шумной Катерине за все недобрые утра в своей жизни.
Должно быть, обсуждая со всем домой, какая же Катерина потаскуха, она представляла,
