по набережной, если не было у него на ту прогулку королевского дозволения, очень быстро оказывался в положении того несчастного, что с веревкой на шее благословляет прохожих своими пятками.
Сверх того, Людовик посылал своего куманька за потаскухами для своих приятелей или за людьми, которые могли бы принять участие в забавах, придуманных его дружками да Николь. Турские жители всегда с готовностью служили Людовику, а король приказывал им помалкивать, вот почему о времяпрепровождении короля стало известно только после его смерти.
Игра «Поцелуй меня в зад» была, как уверяют, придумана сим славным государем. И пусть мне придется отвлечься от основного предмета этого рассказа, я объясню вам, что это такое, потому что игра сия доказывает, сколь веселым и разносторонним нравом отличался наш король.
В Туре жили три скупца: первым среди них был довольно известный мэтр Корнелиус. Второго звали Пекар. Он торговал украшениями, мраморной бумагой и разными безделицами для церкви. Третий, по имени Маршандо, был очень богатым виноградарем. Последние два туренца, несмотря на скупость свою, стали родоначальниками добропорядочных семей. И однажды вечером, будучи у Бопертюи, король выпил, пошутил и еще до вечерни помолился в молельне госпожи Николь, пришел в прекрасное расположение духа и обратился к куму своему Лёдену[54], кардиналу Лабалю[55] и старому Дюнуа[56], который в ту пору еще не совсем раскис:
– Пора позабавиться, друзья мои! Думаю, мы повеселимся, коли поглядим, что станет со скопидомом, ежели показать ему мешок золота и не дать его заграбастать! Эй, кто-нибудь!
Тут же явился слуга.
– Ступай за моим казначеем, пусть немедля принесет шесть тысяч золотых, да пошевеливайся! Потом именем короля хватайте и тащите сюда моего друга мэтра Корнелиуса с Лебяжьей улицы, Пекара и старого Маршандо.
Засим они продолжили пить и серьезно обсуждать вопрос о том, какая женщина лучше – с душком или со всех сторон помытая, худая или в теле, и, поскольку там был цвет учености, решили, что лучше та, что принадлежит мужчине вся, подобно блюду с горячими мидиями, и ровно тогда, когда Господь пошлет оному мужчине благую мысль к ней приобщиться. Потом кардинал вопросил, что для женщины важнее: первый поцелуй или последний. На что Бопертюи отвечала, что последний важнее (потому как женщина знает, что теряет), чем первый, ибо тогда ей еще неведомо, выиграет ли она что-нибудь или нет. Вот во время этих и им подобных бесед, содержание коих история, к великому сожалению, не сохранила, принесли шесть тысяч экю золотом, что равняется сегодняшним тремстам тысячам франков, ибо, как верно замечено, все на свете мельчает. Король приказал выложить деньги на стол и подать больше свету, и золото засверкало точь-в-точь как невольно загоревшиеся глаза королевских сотрапезников, кои рассмеялись, друг на друга глядючи, хоть и было
