style="font-size:15px;"> – А я тебя тоже не сразу узнал, как выросла, какой красавицей (бр-р-р) стала! – все равно молчит, смотрит презрительно…
– Что, и не помнишь, как мы с тобой в «злючку» играли? – ноль реакции, – Штаны мои делили, помнишь?
Вот как раз этого слова мне лучше бы не говорить. Вспомнила-таки! Ахнуть не успел! Василий и то не смог среагировать, притормозить зверюгу. Неуловимо мгновенным движением она меня за штаны и прихватила. Я попытался было дернуться – куда там! В ответ глухое рычание, и пока Вася ее отцепил, четверть правой штанины уже не была ни красивой, ни белой, ни целой…
Не бывает худа без добра. Свидание прошло как полагается, недаром еще Лермонтов называл сострадание главным врагом неопытного женского сердца. Любовь получилась взаимная и пылкая, хотя и недолгая.
А вот с Геклой я накоротке больше не общался. Василий как-то при встрече в институтском коридоре напомнил о своем давнем предложении насчет ее потомства. Расписал радужные перспективы собаководства, но я почему-то энтузиазма не проявил. Не пришлось мне стать собачником. Может, из-за штанов?
Но шорты, шорты из них вышли просто исключительные…
Необычайный кросс
Забег состоялся в восемьдесят четвертом на платформе эшелона, двигавшегося из Казахстана в Белоруссию. А предыстория такова.
Мне довелось в то время служить в Советской Армии в звании старшего лейтенанта м/с. Не мастера спорта, а медицинской службы. Тогда на территории нашей республики ракетные стрельбы не проводились, и стражи неба регулярно катались вместе со славными боевыми машинами в среднеазиатские степи, где случайно улетевшее в белый свет «изделие» особого вреда не причинит.
Героическим воинам на такой период полагался эскулап; так я к ним и попал. Тогда и подружился с недавно прибывшим из «горячей точки» бравым парнем, имевшим звание капитана.
Андрей выглядел прямо образцом настоящего офицера – высокий, плечистый… И, разумеется, ничего не боялся.
Я-то, конечно, полагал, что и сам в какой-то мере бесстрашен. Ну, например, паучков, в отличие от моей жены, не боюсь совершенно. По прибытии в эти самые степи наше войско расположилось лагерем; до ближайшего городка – естественно, военного, под названием Бережок – километров тридцать.
В первый же день я, как полагается, снимал пробу пищи. Столовая представляла собой большущую палатку типа барака, и окошки там были, стекла вставлялись в специальные кармашки. Но, по случаю жары, кармашки эти пустовали.
Сижу себе у такого окошка, только ложку ко рту поднес, раздается довольно звучное шуршание, потрескивание, и прямо перед моим любопытным носом из кармашка вылезает кошмарное паукообразное. Размером с детскую ладошку, рыжее, мохнатое, лапы соответствующие, а жвалы… Ужас!.. И глаза мне показались злыми-презлыми.
На этом мое паучье бесстрашие и иссякло. Вскочил, заорал… И аппетит куда-то
