лишенная любви к себе и самоуважения способна после такого простить мужчину. Как бы сильно она его ни любила.
А я любила. И сильно.
– Девочка, – выдохнула я. – У меня будет дочь.
– У нас, – поправил меня Игнат.
– У меня.
– Слава, – он сделал шаг мне навстречу, и я отшатнулась. – Черт, боишься меня? Не стоит. Я… ты ведь знала, какой я, – Игнат сжал ладони в кулаки, и остановился. – Ладно, я не стану к тебе прикасаться. Слав, сейчас все нормально, я долго ходил к психологу. И… и я понял, что натворил. Не сразу, примерно через полтора месяца после твоего ухода. В ужас пришел от самого себя, сначала хотел за тобой погнаться сразу. Я ведь не прекращал тебя любить.
– Не нужно об этом, – взмолилась я.
Но Игнат не услышал меня, или сделал вид.
– Остановился. Заставил себя не трогать тебя, ведь тебе так лучше. Без меня.
– Но ты приехал. Зачем?
– Рамиль тебя видел. Прислал фото. После этого я не мог не приехать, – Игнат окинул мой живот взглядом. – Мы можем все наладить, я работал с психологом, тебе ничего не грозит.
– Нет!
– Я в любом случае не смогу оставить ни тебя, ни свою дочь. Тебя я люблю, и её уже тоже. У тебя нет выбора, прости, – произнес Игнат без капли сочувствия.
Любит он меня… да лучше бы не любил. Лучше бы мы вообще не встретились в этом мире! Но ребенок… я знаю, как он относится к малышам. Знаю, что хотел детей. И детей он никогда не обижал.
Боже, как странно. Я ношу под сердцем дочь, и не испытываю к ней любви, а Игнат её уже любит!
Эта мысль чуть с ног меня не сбила. Сколько месяцев я тихо ненавидела себя за отсутствие чувств к собственному ребенку, и сейчас эта ненависть достигла точки кипения.
Я ужасна.
Так не должно быть.
Всего этого вообще не должно было случиться!
– Ты знаешь, когда я забеременела? – прошептала я. – В тот самый день. В последний. Думаешь, я рада ей?
– Слава…
– Я не рада, – всхлипнула я. – Не рада тому, что беременна. Она есть, – ткнула я себя в живот, и слизнула соленые капли слез с губ, – а я не могу её любить. Собственную дочь! И, наверное, не полюблю, даже когда она родится. Все время вспоминать буду, что ты сделал.
– Мы все решим, – глухо бросил Игнат.
Лицо его напряжено, остро и жестко. И полно ненависти также, как и мое. Только кого он ненавидит? Меня? Себя?
Я ненавижу нас обоих.
– Не решим. Тогда не решили, и сейчас не решим. Ты приехал шантажировать меня ребенком?
– Я приехал за вами обеими. Как бы ты ко мне ни относилась, я – отец нашей дочери. И люблю вас обеих. Я все исправлю, – Игнат снова шагнул мне навстречу.
Я покачала головой, и он остановился.
– Слава, я не оставлю свою дочь. Тебе придется принять меня в свою жизнь, – повторил Игнат, вызывая во мне волну истеричной паники.
Он меня не оставит.
И дочь. Он её любит, он умеет обращаться
