на пергаменте и не поднял взгляда, даже чтобы посмотреть на того, к кому обращался.
Нахор закончил полировать линзы и водрузил пенсне на нос. Сурово посмотрел на Салафииля.
– Для начала пусть немного проветрится. Задыхаться от вашего благоухания я хочу ещё менее.
Салафииль фыркнул, но не возразил.
В этот момент распахнулась высокая дверь, и сквозняком задуло сразу половину свечей. Совещательный покой большого стола погрузился в полумрак.
На пороге стоял Каин. Крепкая грудь порывисто вздымалась. Каин был по совместительству ещё и отцом-наставителем рытников. Это был крепкий высокий мужчина, более похожий на былинного героя, чем на святейшего члена Великого Синода. И стоял он сейчас с таким видом, будто в одиночку схватился с дюжиной псов дедеровой кузницы.
Все с интересом уставились на него.
– Святейший отец Хеттура мёртв, – громко, как удар молотом, сказал Каин.
Повисло молчание. Первое время члены Синода тупо таращились на отца-наставителя. Каин стоял в дверях с хмурой миной. Он заглянул в лицо каждому святейшему отцу и кивнул, словно в надежде, что это добавит его словам правдивости.
Нахор быстро переглянулся с Котой. Шонь-рюнец выглядел так, будто ожидал чего-то подобного. Салафииль смял пергамент со своими каракулями и, зажав его в кулаке, громко ударил по столешнице.
Яфет выматерился во весь голос.
– Как? – спросил Нахор. Его голос гулко прокатился под сводами.
В окно постучались.
Все вздрогнули и посмотрели в ту сторону, но это оказалась лишь пара мотыльков, которые пробрались сквозь щель открытой створки, которую открыл Нахор. Всего-то два мотылька – обычное дело для позднего вечера.
Но только не здесь. Им тут просто неоткуда было взяться. Ни мотылькам, ни бабочкам, ни пчёлам, только чайки гнездились на вершинах скал. Да ещё крысы – неизменные спутники человека, где бы он ни находился.
А мотыльков в Храмовых скалах не видели никогда.
– Святый боже! – выдохнул Сиф.
Тем временем эти сумеречные бабочки взмыли под потолок и принялись там кружить меж канделябрами.
Священники все как один с ужасом наблюдали за ними, не в силах оторвать взгляд. В помещении большого стола царило напряжённое молчание, какого ещё никогда не случалось в этих стенах. Даже в тот день, когда рати чудовищ под предводительством Безумного рива крушили Храмовые скалы.
Синод пристально следил за каждым взмахом маленьких крыльев, боясь упустить малейшее движение, как будто от этого могли зависеть самые жизни его членов. Зайди сейчас сюда Азарь – он смог бы спокойно перерезать всех святейших отцов одного за другим, а те бы даже не заметили.
Мотыльки кружили без малого десять минут, но потом всё же поддались своей природе, и сначала один коротко вспыхнул и исчез в пламени свечи, а за ним и второй.
Синод ещё некоторое время сидел в гробовом молчании, уперевшись взглядами в
