этого заброшенные районы внизу не спешили сменяться ещё жилыми. Когда-то в третьем кольце города Утренней Зари проживало более ста миллионов человек, теперь же их осталось от силы двадцать пять – тридцать миллионов. В связи с этим, с каждым годом на освещение города выделяли всё меньше средств, в то время как наверху всё продолжало светиться, как круглогодичная рождественская ёлка. Хорошо хоть дороги ещё были в отличном состоянии, что позволяло друзьям не отвлекаться от своих мыслей, навеваемых приятным метрономом 3,5-литрового двигателя. Каждый из них уважал право другого на тишину. Джон прекрасно знал, что сейчас Кристиан думает о девушках из «Дома Любви», как и раньше он думал о других девушках. В этой любвеобильности Кристиана было что-то неподдельно детское, почти наивное, о чём бы Джон хотел бы сказать, что он это уже потерял, но самом деле никогда и не имел. Кристиан просто наслаждался самим присутствием девушек в своей жизни, не торопясь срывать их, если вообще вспоминал от восторга о такой возможности. При этом каждой новой звёздочке на небосводе любви он искренне радовался, как в первый раз. Для Джона всегда важно было состязание мужского и женского, как будто ему было мало противостояния в обычной жизни. Всё это питало самую белую зависть к Кристиану, которую только можно было вообразить в сером Нижнем городе.
Через двадцать восемь минут и сорок секунд Джон начал снижать скорость, что вывело друзей из медитативного состояния.
– Что они там натворили? – зевая, спросил Кристиан.
– Тебе ли не всё равно? – Джон резко завернул под эстакаду.
– Ну так, поддержать разговор, – Кристиан посмотрел на Джона. – Ты становишься невыносимо угрюмым, даже девчонки мадам Питерсон не справляются, а «про стерв сверху» я буду слушать ещё очень долго.
– Продавали изгоям системы глушения и запчасти, – Джон снизил скорость.
– Это ж было хрен знает когда, – хмыкнул Кристиан. – И, между нами, все этим промышляли. Да и изгои сгинули уже в пустошах… хотя может и осталось полторы калеки, принимающих солнечные радиоактивные ванны.
– Сам знаешь, такие «преступления» не имеют срока давности в свете необходимости жертв для ежеквартальной отчётности, – Джон припарковался у какого-то заброшенного дома.
Он вспомнил, что когда-то один из изгоев и безбожников, как их тогда ещё называли, убил человека из Нижнего города, который мешал ему вывезти необходимое за внешнее кольцо, после чего их, собственно, и стали в народе называть ублюдками. Были ли они все такие? Конечно, нет. Ну, если ты часть стаи, то по твоим поступкам будут судить о всей стае. Джон это хорошо знал, поэтому не мог понять, почему Нижний город до сих пор существует. Неужели Сын действительно такой милосердный, как о нём все говорят? Но глупость изгоев он тоже понять не мог. Просит он считать его богом, да пожалуйста. Мало ли у кого какие детские нерешённые комплексы, но ради этого переселяться в радиоактивные пустоши? Такие мысли отец приучил Джона держать при себе даже во время бордельной психотерапии.
– Слушай, всё-таки перед смертью, скажи
