стенах готовились стоять, самое меньшее, три тысячи человек.
Командир гарнизона понимал, что сильно рискует. Он тоже был обманут факелами, но всё же видел, что кроме призрачной тысячи всадников атаковать колхидорцев некому. И он так же хорошо понимал, что при грамотном штурме численность защитников города ничего решит. Всего лишь сотня лестниц поможет южанам взять Мигарту за час.
Поэтому он не раздумывая отдал приказ на вылазку. По счастью, никто из защитников, взбудораженных дневным сражением, ещё не спал, все оставались на местах, и вывести их за стены было делом нескольких минут.
В лагере колхидорцев воцарился хаос. Гемандские лошади ещё метались туда-сюда, кое-где от огня факелов загорелись палатки. Уже было ясно, что стоянка манфалитов взята, но никто не мог сказать, сколько врагов и с какой стороны готовы обрушиться на расположение тимениан.
Гемандцы, не медля ни минуты, врезались в толпы южан двумя колоннами. Некоторые из освобождённых крестьян-пленников, подхватив подвернувшее под руку оружие, присоединялись к ним.
К этому времени на поле боя появились и защитники Мигарты. Тименианский стратег был вынужден развернуть часть войск против них.
Здесь колхидорцам удалось выстроить стену щитов, но солдаты держались нестойко. За их спинами гибли товарищи, попавшие, как зерно в жернова, между двумя колоннами гемандцев, спереди накатывали горожане, которые только сегодня впервые в жизни побывали в сражении и, отбив первый пробный натиск южан, поверили в свою непобедимость.
Мало кто из жителей Мигарты был защищён доспехом. Их осыпали стрелами, но в темноте они не видели, какие потери несут, и страх не мог их остановить.
Предводитель регулярного лохоса умело воспользовался горожанами, чтобы подвести своих бойцов к центру вражеской позиции, и они одним ударом взломали стену щитов. Дальше в дело вступили ополченцы, которые принялись почти в упор расстреливать из луков разбегающихся южан.
Битва продолжилась в лагере. Даже на этот момент силы сторон были ещё примерно равны, однако воля к победе изменила тименианскому стратегу.
Стяг над его шатром опустился в знак поражения…
***
Весь следующий день Мигарта пила и пела, славя гений Лот-Хартуса и мужество защитников. Лишь те, кто потерял родных и близких, заходились плачем. И только один человек в городе не плакал и не смеялся, а ходил с мрачным лицом, точно не радовался победе.
Это был Эриной. Его радость кончилась, когда предводитель гемандцев разрушил его мечты переждать войну в Мигарте, напомнив, что, по распоряжению государя, каждому стражнику (уже только бывшему!) назначено место в армии.
– Я направляю в ставку царя гонца с донесением о победе. Ты отправишься в путь вместе с ним, ибо место бывшей городской стражи теперь в стратеме Нисия, который следует за государем Эттерином, – сказал он и прибавил, словно и вправду хотел успокоить: – Но не переживай, это случится только завтра, когда мои разведчики
