очень торопились наверх. Ступени обросли мхом. Полумрак освещали всего несколько факелов. Тени играли в игры, танцевали и прыгали, как демоны Мариш, являющиеся во снах.
Мы спустились в самый низ – к камерам за тяжелыми деревянными дверьми и клеткам с толстыми железными прутьями. Крики сверху сюда не доносились, и тишину нарушали только мерные капли, бьющиеся о поверхность воды где-то вдалеке. Пахло промокшей заплесневевшей соломой и немытой кожей. Камни в стенах потрескались, а местами их и вовсе не хватало, и каждый выдох вырывался изо рта облачком густого пара.
Сив пошла налево, я – направо, мимо дверей с узкими оконцами и клеток. Большинство были пусты. В двух лежали трупы. Там, где обнаружились пленники, их было не разглядеть, а сами они даже не оборачивались на звук. Мы осмотрели больше десятка.
– Халвар! – позвала я, борясь с подступавшей паникой, и провела рукой по волосам в попытке успокоиться. – Халвар, ответь!
Ничего.
Или?..
– Так нравится звук моего голоса? – хрипло ответили мне через несколько долгих секунд. – Понимаю, я тоже его люблю.
Я рассмеялась безумным смехом и бросилась к угловой камере. Халвар лежал на деревянной койке, согнув одну ногу и заложив руку за голову.
По лицу у меня расползлась улыбка. Никогда бы не подумала, что буду настолько рада его видеть.
Халвар посмотрел на решетку. В глазах у него блестела знакомая хитрость, но через мгновение все озорство испарилось и он резко поднялся.
– Элиза? Боги, я с ума схожу?
– Не сходишь, – усмехнулась я, протягивая руку через решетку. – Мы пришли за тобой.
– Я не… Как вы тут оказались? Как узнали, что я здесь? Подожди… вы с ним?
– Нет, – пробормотала я. – Просто услышали, не от него. Надо торопиться, у нас всего один шанс вытащить тебя отсюда.
– Подожди, Элиза, – Халвар обхватил прутья решетки. Только сейчас я заметила, что пальцы у него переломанные и посиневшие, а на запястьях – серебряные браслеты с рунной гравировкой. Кожа под ними покраснела и воспалилась.
– Халвар, – я невесомо коснулась его изувеченных костяшек. – Тебя пытали?
– О да, – легко ответил он. – В этой дыре культурная программа весьма ограничена.
– Что это такое? – кивнула я на браслеты, приглушив волну гнева.
– Путы. Они блокируют мой великолепный хаос и делают меня до ужаса обычным. И жгут, как в третьей преисподней.
Те самые, о которых говорил Ари. Те самые, от которых у него «совершенно случайно» был ключ.
– Когда выберемся, мы их снимем.
Халвар покачал головой.
– Я остаюсь.
– Что? Нет.
Лицо у него побледнело, губы потрескались. Блестящие черные волосы поблекли от толстого слоя пыли. Одна улыбка сияла, как всегда. Он тяжело вздохнул и опустился на койку.
– Я польщен вашим благородством, правда. Не удивлен, что вы пришли, – я знал, что по мне вы будете скучать
