В ее центре вызывающе торчал короткий нож.
Четко во лбу. Братская любовь – она такая.
В широко распахнутое окно врывался теплый ветер и стегал тяжелой занавесью по уже опрокинутой вазе с цветами.
Пахло тут вином, горелым мясом и дымом из почти погасшего огромного камина, в котором тлели книги вместо поленьев. Толстая бумага горела неохотно, сильно чадила и воняла.
Над камином висел портрет женщины – темноволосой, с тонкими чертами лица и в синем атласном платье. Под ним тлела лампадка и лежали засохшие цветы.
Голодный живот напомнил о себе резью, а в пересохшем горле сразу запершило.
Пока никто не видит, я схватила один из кувшинов со стола. Повезло, в нем как раз была вода, чтобы разбавлять вино. Божечки, как же мне хотелось пить. И есть. С этого стола угощаться точно было безопасней, чем взять хоть крошку того, что принесла мне служанка.
Я съела уже надкушенный кем-то ломоть хлеба и срезала ножом немного мяса. Хлеб оказался очень вкусным, да и мясо тоже – несмотря на то, что куски местами подгорели.
Жаль, что есть приходилось очень быстро и чуть ли не давясь, чтобы не застали на месте преступления. Что может быть забавнее королевы, которая тайком подбирает объедки с чужого стола?
Где-то в глубине покоев звякнуло. Карасик насторожился.
Пришлось напомнить себе о том, зачем я сюда пришла.
14. Ксандр
Многочисленные дамы сердца и других органов, которые тут явно присутствовали раньше, то ли расползлись по другим комнатам, то ли их просто выгнали – непонятно. Скорее второе – по дороге через залы никого живого я не нашла, хотя тут должно быть темно от слуг, убирающих беспорядок. Похоже, герцоги под конец кутили только втроем. Странно, как они друг друга не поубивали, с таким-то нежным семейным отношением.
В библиотеке тоже царил жуткий беспорядок: все перевернуто вверх дном, и опять в камине тлеет какой-то талмуд. На полу лужа, в ней скомканное покрывало и сверху выдранный из рамы холст, на котором еще можно различить женский портрет – девушку с черными волосами с блестящими в них жемчужинками. Между женским портретом над камином и этим прослеживалось явное сходство.
Карасик брезгливо обошел беспорядок и нырнул за занавесь, закрывающую проход в следующий зал. Похоже, что именно там находилась спальня.
Чуть меньше предыдущих комнат, с окнами, выходящими все в тот же маленький парк, только на ту его часть, откуда я любовалась городом.
Тут пахло дымом, вином и еще чем-то пряным, едва уловимым.
На стенах висели звериные шкуры. Судя по размерам – животные тут обитали не маленькие, а если судить по клыкам, то расставаться со шкурами добровольно они вряд ли соглашались. Только вот определить, что это за звери, у меня не вышло. Трофейные головы тут на стены не крепили. Кто-то серый, мохнатый и зубастый, и кто-то черный, гладкошерстный и с когтями с ладонь.
Разгром в спальне царил чуть меньший –
