замолчал. Видно было по его лицу, что он выбирает, какое воспоминание предложить мне следующим, я не решался задавать вопросы лишь делал пометки в своём блокноте. Собственно, сегодня его рассказ не содержал ничего достойного внимания. Я даже задумался о чем-то своем, как вдруг в дверь постучали. Старик встал со своего места и отправился открывать.
– Добрый вечер, – услышал я знакомый голос из прихожей. Это была Елена. Я вышел, чтобы поприветствовать ее…, – Ой, и вы здесь? Простите, я, наверное, мешаю вашей работе…
– Что вы, – засуетился Ганс – я заметил, как в её присутствии он вмиг растерял свою уверенность и резкость.
– У нас тут с мужем возникли неотложные дела и совершенно не с кем оставить Кирилла, я хотела вас просить…
– Приводите, конечно, приводите, я с удовольствием…
– Приводите, Елена, – вмешался я… Мы с Гансом все равно заканчиваем, а если хотите я мог бы погулять с вашим сыном во воре.
Эта моя решимость поставила её в тупик. Она бы никогда не доверила своего ребёнка незнакомцу, И некоторое время она, действительно, колебалась, но почему-то в итоге одобрительно кивнула.
– Я сейчас…
Через пару минут на пороге стоя Кирилл – упитанный мальчуган. Он недоверчиво посмотрел на меня и немного смутился. Видимо, от природы неразговорчивый и нелюдимый, сейчас он чувствовал себя вдвойне паршиво. Но выбор был сделан за него.
– Привет, дружок, я Макс, – оказавшись перед ребёнком на корточках, я вытянул руку для приветствия.
– Кирилл, – ответил мальчуган вялым рукопожатием.
– Мы вернемся часам к десяти, вы его не укладывайте спать, если вам захочется погулять – сходите с ним, но только если это не трудно для здоровья, – Елена давала последние наставления Гансу, а я наблюдал за её подчеркнутой деликатностью. Была в ней особая порода, и я не мог понять, что испытываю к этой женщине. К людям я был недоверчив, к женщинам тем более, в любовь категорически не верил, симпатию не воспринимал, как вид ощущения. Может, мне просто нравилась её безусловная красота. Не только та внешняя, но и что-то таящиеся за ширмой молчания. Бесспорно, Елена разительно отличалась от большинства. В эту секунду она практически не смотрела на меня. И после Ганса, сосредоточила внимание на сыне…
– Иди ко мне…, – теперь она присела перед ним…, – обязательно поужинай, слушайся дядю Ганса, и промывай почаще нос. Слышишь меня? Прямо сейчас иди и займись носом. В городе инфекция. Пойдешь гулять – одевайся тепло. Я люблю тебя, малыш…
– Я тебя тоже…, – сын поцеловал свою мать в губы, и уже через секунду о неё напоминал терпкий аромат духов.
Когда Кирилл привычно расположился перед телевизором, я подсел к Гансу и тихо спросил…
– За что вы убили сына?
Ганс замер, пораженный бестактностью, оказавшись
