шагов.
Ровно в пять вечера, когда в музее воцарилась тишина, нарушаемая только тиканьем часов, да неторопливыми разговорами уборщиц в дальних залах музея, Андрей решил, что теперь ему пора домой. Обычно он уходил немного раньше всех минут на пятнадцать, но сегодня почему-то решил задержаться и дождаться, когда уйдут все сотрудники музея. В кабинете хранительниц фондов он слышал, как хлопнула дверь, щелкнул замок, и зашаркала подошвами своих легких туфель Розалия Ромуальдовна. Ушла ли Ксения, Орфеев не знал. Наконец Андрей решился выйти из кабинета, в этот же момент открылась дверь у хранительниц, и Орфеев увидел Ксению, она как будто поджидала его. Только сейчас при ярком дневном свете падающим из большого окна, Андрей обратил внимание на то, что Попова очень ярко накрашена: щеки затонированы белой пудрой и особенно тщательно подведен румянец, помада на губах алая, ресницы подкрашены в иссиня-черный цвет. Лицо Ксении было похоже на маску и выглядело неестественно, хотя даже это не могло испортить природной красоты ее и в некотором роде придавало Ксении еще большую привлекательность.
– Вы что-то поздно сегодня, Андрей Петрович. – Сказала Ксения.
– Да, засиделся.
Они вместе вышли из музея и направились по Тепличной улице к автобусной остановке.
– Вы далеко живете? – Спросил Андрей.
– На улице Рипецкой, 10. У нас частный дом. Я всегда хожу домой пешком через Воздвиженское кладбище, так получается короче.
«Рипецкая улица находится совсем в другой стороне и как это можно к ней пройти через кладбище?» – подумал Андрей и предложил Ксении проводить ее, она согласилась.
Они шли по Большой улице, центральной в городе, широкой и светлой и прохожие невольно обращали внимание на эту странную пару: высокая, стройная, красивая девица и небольшого росточка, плюгавый, в толстых очках на носу, худой мужик в засаленных джинсах и зеленой полинялой майке.
– А раньше я была другой. На меня никто внимания не обращал. – Вдруг сказала Ксения.
– Когда это раньше?
– Ну, когда училась в институте, кстати, на одном факультете вместе с вами, только вы были на три курса старше меня. И знаете, вы мне тогда нравились.
– А я вот вас что-то не помню.
– Где уж вам помнить, Андрей Петрович, вы тогда кроме книг и пыльных архивных бумаг ничем и не интересовались.
Она о чем-то задумалась, а потом с какой-то грустью сказала:
– Может если бы не вы, ничего бы и не было. Впрочем, это теперь уже и не важно, тем более, что мы уже пришли.
Они остановились у красной кирпичной ограды Воздвиженского кладбища. Уже совсем стемнело. Зажглись фонари, которых вдоль ограды было только три. Они чуть чуть освящали асфальтовую дорожку. Андрею казалось, что в темноте он видит только лицо и волосы Ксении, а фигура как бы исчезла, когда они вновь оказывались на свету,
