касайся меня! – вскрикнул Янис.
– Как скажешь. – Схенкельман отдернул руку, сбив локтем вертел. – Да не переживай ты так.
– Ты принес с собой Великую хворь, – пояснил Янис, – вот и не трогай меня.
– Нет у меня никакой хвори, – ответил Схенкельман. – Ни великой, ни даже малой.
– Она ползет ползком и скачет скоком…
– Ни ползучей, ни падучей. – Схенкельман пытался выхватить из огня упавшую куропатку.
– От человека к человеку, – продолжал Янис.
– Это Фрид тебе насочинял? – Схенкельману наконец удалось достать куропатку из костра. – Умеет же он дурить людей. Взять хоть это его зелье: полдеревни от него полегло с поносом! Так Фрид им заявил, что так и должно быть. Мол, сначала вся зараза должна выйти, это, дескать, первый шаг к исцелению.
– Фрид не ходит по деревням, – возразил Янис. – У него есть тайное место для обмена.
– Готов поспорить, что тебе этого тайного места видеть не доводилось, – ответил Схенкельман. – А еще, что тебе нельзя было спускаться в долину. Ты должен был сидеть тут. Что бы ни случилось. Что, запугал он тебя этой так называемой хворью? – Он положил зажаренную куропатку на камень, вытащил из-за ремня нож, отрезал кусочек мяса. Наткнул его на кончик ножа и протянул Янису.
– Не нужно мне твоей еды, – сказал Янис.
Схенкельман впихнул кусок себе в рот и отрезал еще.
– Фрид греб деньги лопатой, – сообщил он, чавкая. – Уверял, что его зелье помогает от всех болезней, вот все и мечтали его попробовать. Простофили. За пару глотков отдавали последние гроши. – Он посмотрел на Яниса. – Да ты слушаешь ли?
Янис не ответил. Слушать-то он слушал, вот только Схенкельману об этом знать необязательно. Он послюнявил палец и потер щиколотку. По ней тянулась длинная глубокая ссадина, до самой пятки.
– А еще эти ложки деревянные, – продолжал Схенкельман. – Они доставались тем, у кого кошелек туго набит деньгами. Такое не каждому по карману. Фрид называл себя мастером, лучшим во всей округе. Говорил, что на одну ложку у него уходит целый месяц.
Янис в одной рубахе уже продрог. Стоило бы вернуться в дом, но не мог же он просто так встать и уйти, ничего не сказав в ответ, – когда этот Схенкельман совсем заврался.
Схенкельман принялся обгладывать крылышко.
– Я-то сразу смекнул, – продолжал он. – Ага, конечно, это Фрид-то мастер, со своими грубыми крестьянскими ручищами? Не смешите меня. Я в таких вещах разбираюсь, знаю, когда кто-то пытается всех обдурить.
Он кинул косточку Локе и взялся за второе крылышко.
– Вот послушай, как дело обстоит, – сказал он. – Фриду был нужен слуга. Старым людям приходится задумываться о будущем, правда ведь? Но слугам полагается платить. А Фрид – старый скряга, привык получать всё за бесплатно. Отгадай с трех раз, что говорят в деревне?
Схенкельман помолчал. Ждал, наверное, когда Янис спросит: «А что говорят в деревне?» Но Янис держал рот на замке. Жаль
