пузырями, похожими на ожоговые волдыри. От лежащей на полу папки поднимался постепенно усиливающийся дымок, а баранья морда все так же смотрела на него с обложки равнодушным металлическим взглядом.
Вложив всю свою боль и нарастающую злость в силу удара, он опустил каблук ботинка ровно по центру, между завитками бараньих рогов. Эффект от удара оказался совершенно непредсказуемым. Мгновенно среагировав на оказываемое внешнее воздействие, каталог вспыхнул под пятой вероломного агрессора, словно открытая газовая камфорка от зажженной спички.
Языки пламени, облизывая его джинсы, доставали практически до колена. Предприняв быструю, но крайне неудачную попытку отступления, он, зацепившись своей чуть было не подвергшейся кремации ногой за кресло, потерял равновесие и с победным грохотом приземлился на давно не видевший ни швабры, ни веника деревянный пол.
В полной мере испытав на себе неотвратимость наступления последствий действия закона притяжения, он из «положения лежа» своим слегка сотрясенным мозгом усердно старался воспринять изменения, произошедшие в комнате за время его короткого полета. Помимо заклятого каталога, догоравшего в полуметре от его головы, да узконосых высоких байкерских ботинок Кожаного, в которые зачем-то были заправлены брюки классического кроя, его глаза теперь уже совершенно спокойно рассмотрели то, что находилось за спиной Кожаного и то, что изначально он принял за дверь. Как теперь выяснилось, это была крышка гроба, точно такая же, как на недавно представленных ему фотоснимках. Фирменный знак (баранья физия), кстати, имелся. Вот, наконец-то товар был наглядно представлен потребителю, только покупательская активность от этого отнюдь не возросла.
Приподняв голову, он с удивлением смотрел на то, что немногим ранее скрывала непроглядная темнота. Рядом с крышкой к стене крепились полки с какими-то книгами, а в углу приютилась рогатая вешалка с одиноко висевшей на ней широкополой шляпой, хозяин которой, по всей видимости, сидел сейчас за столом.
Но почему, почему пять минут назад всего этого видеть ему не представлялось возможным?! Ответ родился сам собою. Это, конечно, свет. Он стал другим. То есть теперь освещалось не ограниченное пространство у стола Кожаного, светом была залита вся комната, причем лампа и люстра по-прежнему не задействовались.
Тяжело вдыхая спертый воздух комнаты, он почувствовал, что к запаху гари стал примешиваться еще один, пока еле ощутимый, но постепенно нарастающий, становящийся все более осязаемым, словно рождающийся прямо в ноздрях мерзкий липучий запах. Инстинктивно пытаясь определить природу возникновения этого тошнотворного «аромата», он вдруг вспомнил случай из, казалось бы, уже давно забытого юношеского прошлого.
Ему тогда было шестнадцать лет, и он учился в выпускном классе средней школы. При абсолютно нелепых обстоятельствах погиб его одноклассник Женька – разбился,
