так и было. Но он меня кое-чему все-таки научил, хотя я все равно решил не выставляться. Ты ведь тоже до сегодняшнего дня меня за дурака держал, а?
Юра, сделав смущенный вид, неопределенно пожал плечами, подумав при этом: «Ну слава Богу, все разъяснилось! А то так и поверишь, что земля плоская!».
Тем временем Борис продолжал:
– Потом был изолятор на Петровке. Конечно же, нас рассадили по разным камерам. Никого из своих я там не встретил. В «хате» со мной вместе парились еще двое. Один – в возрасте дядька, похоже, старый урка. Ему, по-моему, вообще было безразлично, что вокруг происходит. Правда, за едой и газетами он первым к «скворечнику» подтягивался. Другой – дохляк молодой, может, наркоман, весь в наколках. Не в уголовных, нет, а так, ерунда какая-то – черти, драконы. Приставучий какой-то липкий. Все расскажи, а ты за что, а по какой статье? Так и хотелось двинуть разок, да побоялся, что зашибу, а там точно срок накрутят. Я вот думаю, может подсадной, а может, дурак просто. Черт их там разберет. Я ж в людях не так хорошо разбираюсь, как Толян или Ворона. Кстати, почему я тебе все рассказываю, знаешь? Потому, что Игорь тогда сказал, что верит тебе, что ты и в школе нормальным пацаном был, служил, опять-таки…, а мне вот, не довелось. Извини, отвлекся. Вызывали меня один только раз, на следующий день после заезда. Я, правда, толком и не понял сразу, для чего. Это потом мне Толян разъяснил. Да ну, я уже говорил. Значит, на второй день, сразу после обеда, выдергивают меня «без вещей», хотя у меня и вещей-то никаких при себе не было, но, наверное, так положено. В следственном кабинете меня уже ожидали двое оперов. Представились, назвали из какого отдела, я не запомнил ни черта. Да и какая-мне-то разница?! Ну и давай «грузить» сразу. Угрожали «закрыть» до суда, если не стану сотрудничать, кучу статей каких-то перечислили. Спрашивал все больше один, суетливый такой. Говорит быстро и как-то смазано. Мало того, что я вообще не понял, чего конкретно от меня хотят, так я еще и половины не разобрал, что он там бубнил. Второй опер что-то все время в книжечку записывал. Я, конечно, отвечал чего-то, уже не помню – совсем молчать было бы глупо, но вроде бы не слил никого. Да и знаю я не так много. Упирал на то, что я всего лишь водила – личный водитель бизнесмена Игоря Воронова. Так, привези-отвези, а о его делах мне ничего не известно. Час с лишним меня тогда обрабатывали, затем отправили обратно в камеру, видимо, поняв, что ничего полезного от меня не добьются, а может, просто лень было со мной долго возиться, тоже ведь люди. Все, больше там я не был интересен никому, за исключением моего дотошного сокамерника. Достал – зачем вызывали, чего спрашивали? Ну, думаю, точно задание получил – вывести на откровенность! Но я решил взять пример со старого уркагана и завалился на нары мордой к стенке. Так до утра и пролежал, даже на ужин не вставал. А утром меня снова вызвали, теперь уже «с вещами». В дежурной части изолятора сунули подписать какие-то бумажки, выдали личные вещи и выставили за ворота. Вот так я в первый раз побывал в «крытой». Теперь я «сиделец»! Ха-ха! Когда я приехал домой, то сразу попытался
