остановился перед торговым центром. В Вашингтоне их было немного, но этот обладал всеми необходимыми атрибутами, включая «Сабвэй», маникюрный салон и ресторан «Валиа».
– Лучшая эфиопская кухня в городе.
Рис заглушил двигатель.
Мое сердце замерло. Эфиопская кухня – моя любимая. Конечно, Рис мог выбрать место наугад, не помня этого факта, – я однажды случайно проговорилась по дороге домой.
– Я тебе не верю, – сказала я. – Лучшая эфиопская кухня – на Ю-стрит.
Но нет. Полчаса спустя, едва попробовав лепешку инджера и говядину тибс вот, я поняла – Рис прав. Это лучший эфиопский ресторан в городе.
– Как я могла не знать об этом месте? – недоумевала я, отламывая еще один кусок инджеры и зачерпывая им мясо. В эфиопской культуре хлеб – не только еда, но и посуда.
– Большинство людей не решаются сюда заходить. Несколько месяцев я охранял высокопоставленное лицо из Эфиопии. И узнал об этом заведении исключительно по этой причине.
– Ты полон сюрпризов. – Я задумчиво прожевала еду. А проглотив, сказала: – Раз сегодня мой выпускной, давай поиграем в игру. Назовем ее «Знакомство с Рисом Ларсеном».
– Звучит скучно. – Рис окинул ресторан взглядом. – Я уже знаком с Рисом Ларсеном.
– А я – нет.
Он тяжело вздохнул, и я едва сдержала радость – такой вздох означал, что он вот-вот сдастся. Это случалось нечасто, но, когда случалось, я радовалась, как ребенок в кондитерской.
– Ладно. – Рис откинулся на спинку стула и сложил руки на животе, демонстрируя недовольство. – Только потому, что сегодня твой выпускной.
Я улыбнулась.
Бриджит: один. Рис: ноль.
Остаток ужина я засыпала его вопросами, которые хотела задать всегда, начиная с мелочей.
Любимое блюдо? Печеный сладкий картофель.
Любимый цвет? Черный. (Шок.)
Любимый фильм? «Бешеные псы».
Закончив с основами, я подобралась к более личной территории. К моему удивлению, он без пререканий ответил на большинство вопросов. И отказывался говорить только о своей семье.
Самый большой страх? Неудача.
Самая большая мечта? Мир.
Самое большое сожаление? Бездействие.
Рис не пояснял свои расплывчатые ответы, и я не стала его подталкивать. Он уже дал мне больше ожидаемого, и, если бы я передавила, он бы закрылся.
Постепенно я набралась смелости рассказать о том, что терзало меня последние несколько недель.
Медовое вино сыграло свою роль. От него стало тепло и весело, и с каждым глотком мои барьеры рушились.
– Тот домашний фестиваль, который ты устроил во время Рокбери…
Рис проткнул ножом кусок говядины, не обращая внимания на женщин за соседним столиком, глазевших на него из-за угла.
– Да?
– Когда я рассказала подругам, они не знали, о чем я.
На всякий случай
