в Кострому. Не мешкая, явился он к гражданскому губернатору Борису Петровичу Островскому, который встретил его растерянно-настороженной улыбкой. В тот же день Платов отправил послание Куракину с оправданием по всем пунктам обвинения. Однако ответа не получил.
Поселился Матвей Иванович в «доме Дурыгина на улице Павловской»[181]. Потянулись мучительно-томительные дни ссылки. Боевой генерал Платов, привыкший к обстановке походов и сражений, изнывал от бездействия и неизвестности, проводя время в нудных и однообразных беседах с в общем-то добрыми и сочувствующими его незавидному положению обитателями губернаторского дома и совершая прогулки по улицам скучнейшей зимней Костромы. Так прошла зима.
Весной 1798 года Платов уговорил робкого, но порядочного и честного, губернатора послать письмо-ходатайство генерал-губернатору князю Алексею Куракину. Поколебавшись, Островский согласился, и в тот же день отправил письмо с нарочным. «Ведая, колико вы сострадательны к несчастным, – говорилось в губернаторском письме, – то осмеливаюсь у вашего сиятельства испросить милостиво, буде возможно, позволения во утешение скорбной души Матвея Ивановича Платова, чтоб позволено было ему в некотором расстоянии от города, в селения к дворянам, известным по званию их, выезжать, ибо его всякий желает видеть у себя за хорошее, тихое и отменное вежливое обращение. Ему же сие послужит к разогнанию чувственной его усталости»[182].
Некоторое время спустя пришло неутешительное письмо от князя, в котором он сообщал, что «касательно позволения Матвею Ивановичу Платову выезжать из города, сколь бы ни охотно желал я сие сделать, но не могу, что такое дозволение от меня не зависит».
Снова потянулись безрадостные и без надежды на освобождение дни ссылки. Вскоре Платов познакомился здесь с Алексеем Петровичем Ермоловым, будущим героем Отечественной войны 1812 года, также сосланным царем-самодуром в Кострому «за участие в кружке «смоленских вольнодумцев» его двоюродного брата А.Каховского». Они быстро сошлись, поселившись в одном доме на улице Богословской (ул. Горная)»[183].
Часто Платов и Ермолов совершали совместные прогулки. Ермолов, весьма одаренный способностями к изучению языков, основательно овладел латынью. Ежедневно он вместе с соборным протоиереем Егором Груздевым штудировал исторические произведения Тита Ливия (особенно «Войну с Ганнибалом») и других классиков античной литературы. Предлагал и Матвею Ивановичу, но тот все время тосковал, думая о родине, семье, оставшейся в неведении о его судьбе на Дону.
А семья у опального походного атамана была довольно большой. Как мы писали, после смерти своей первой жены Надежды Ефремовой, Матвей Иванович женился на вдове Павла Кирсанова Марии Дмитриевне, дочери генерал-майора и войскового судьи Дмитрия Мартыновича Мартынова. В 1798 году ей исполнился тридцать один год. От первого брака у Платова рос сын Иван, которому шел двадцатый год. В полку своего отца Иван побывал в сражениях русско-турецкой войны, участвуя
