Их было так много, в жизнь не сосчитаешь! Волчица решила, что наверху только что прошел дождь и оставил эти сверкающие капельки. Она с интересом всматривалась в отражение. Сквозь ветви корявого дерева виднелся колокол бледной луны, одиноко висевший на небосводе в окружении многочисленных звездочек. Они будто бы смешивались и кружились в танце, оставляя лишь самую яркую из них вне круга. Гонимая всеми, она тем не менее не собиралась гаснуть, а ее свет был ослепительнее всех звезд на небе. Полярное светило поразило Грозу и возбудило в ней желание обязательно съесть космический ориентир. Волчице захотелось обладать этим светом, но вместо привычного вкуса пищи она ощутила в пасти соленые капли воды. Гроза облизала морду шершавым языком и с недоумением уставилась на расплывавшееся водное отражение, которое она потревожила. Теперь оно странно растягивалось и следовало за кругами, расходившимися от ее маленьких лап, погруженных в ручеек. Гроза теперь видела и себя на фоне ночного небосклона, маленькую и неказистую, едва напоминавшую своими нежными детскими чертами страшного хищника. Ее серебристая шерстка, еще сохранявшая щенячий пушок, слегка подергивалась на ветру. В чаще похолодало. Гроза простояла в таком положении еще немного, а затем заулыбалась, довольно щуря глаза. Она сделала для себя невероятное открытие, до которого ее грубому глупому брату никогда не добраться! Всё внутри волчицы затрепетало от радости, и она запрыгала по воде, расплескивая ее во все стороны и оставляя тяжелые капли на листьях красавицы голубики. Яркие точки – это звезды! Они соленые!
Позже этой же ночью Гроза, вымокшая и уставшая, возвращалась в логово. Время давно перевалило за полночь и приближалось к утру, на горизонте начинал завязываться рассвет. Багровое зарево только восходило на небо, разбавляя яркими красками густую тьму. Тени начали вытягиваться и прятаться за спинами своих хозяев – великанов-сосен. Свет струился из-за их стройных очертаний, стремясь объять как можно большее пространство. Наступило минутное затишье, а затем все больше голосов зазвенело на разные лады в хвойном лесу. Ночные обитатели спешили укрыться в темных норах, выжившие мыши взволнованно шуршали хвоей и листвой, а сытые охотники степенно брели через чащу на место своего лежбища. Однако не всем повезло в этой борьбе за существование. С высоченной ели, которой было не меньше трехсот лет, за маленькой волчицей наблюдал старый филин. У него недоставало глаза, а второй был уже порядком затуманен и с усилием всматривался в движущиеся объекты. Старая птица уже не могла угнаться за шустрой молодой мышью и часто промахивалась, хватая мощными когтями не горячую плоть, а трухлявые коряги. Филин и сам чем-то напоминал дряхлую древесину. Его большие глаза заслоняли тяжелые перья, неопрятно торчавшие во все стороны. В некоторых местах у него на теле виднелись проплешины, а хвост и вовсе был ободран лисой, едва не окончившей его жалкое существование. Несмотря на это, филин упорно продолжал жить и охотиться.
