равнодушием. Стороннему человеку эта троица не показалась бы странной, но Рязанов был начеку. Ему не понравился взгляд женщины, врезавшейся в него и оставившей пятно от кетчупа, как метку. Было в ней что-то… до боли знакомое, несмотря на дорогое шмотье, украшения, профессиональный макияж. Красива, и вроде вполне безобидна, хоть и дерзка, но этот ее цепкий взгляд ищейки, моментально обшаривший всю троицу с ног до головы, и на мгновение задержавшийся на скованных наручниками руках их пленника, пусть и скрытых одеждой. Рязанов подумал, что увидел в ее глазах нечто вроде понимания. Но она не стала вмешиваться, не задала вопросов, уходя, ни разу не обернулась, и на том спасибо. Возможно, это было просто совпадение, только вот Рязанов в совпадения не верил и мысленно сделал зарубку. Почему-то ему казалось, что эту женщину он еще увидит.
Напарник ждал ответа. Майор опомнился и кивнул.
–Постерегу, – пообещал Рязанов. – Никуда он не денется, тут патрулей полно, если попробует свалить, догоним. Но он же не рыпнется, да, Балашов?
Ему не хотелось полагаться на случай или благоразумие человека, которого он конвоировал, пусть таким дилетантским способом. Рязанов прекрасно знал, с кем имеет дело и потому готовился к худшему. Будучи на полголовы выше Балашова и шире его в плечах, он нисколько, тем не менее, не сомневался, что в случае серьезной заварухи не сумеет удержать его без потерь. И тогда придется решать, начинать ли пальбу в людном месте или нет. От мысли, что ему придется применить оружия прямо тут, на привокзальной площади, Рязанову стало плохо, и потому он взмолился, чтобы поезд пришел как можно быстрее.
–Я бы тоже хотел сожрать ассисоньку, – сказал Балашов и лениво повел плечом, словно демонстрируя, что в любой момент может передумать и одним движением, раскидав провожатых, допрыгнуть до подземного перехода. А там метро, свобода, толпа уезжающих с пригородного вокзала, среди которых можно затеряться. Когда Балашев пошевелился, под джинсовой курткой, висящей на его руках, холодно звякнула цепочка.
–Перебьешься, – ухмыльнулся Рязанов. – Голод, он, знаешь ли, облагораживает.
–Да ладно, майор, не жмись. Не разорит тебя один хот-дог, – сказал Балашов тягучим, словно патока, тоном, будто ему было все равно, покормят или нет, но Рязанов натренированным ухом услышал крохотную ноту истинного голода. Это было не удивительно. Задержать Балашова удалось ночью, а сейчас был уже вечер. Солнце медленно наливалось красным и падало за многоэтажки, окрашивая их стекла в багровеющие тона. Хмыкнув, Рязанов крикнул в спину удаляющегося к торговым точкам коллеги.
–Леха! Тихомиров! Два хот-дога купи!
–Спасибо, майор, – серьезно сказал Балашов.
–Кушай. Не обляпайся, – грубо ответил Рязанов и отвернулся.
Взять Балашова в Новосибирске было большой удачей. Потому Рязанов просто подпрыгивал от нетерпения, ожидая, когда подадут поезд и можно будет войти, пристегнуть добычу наручниками и расслабиться на какое-то время, предвкушая, когда все благополучно закончится. Чисто технически нужно было уложиться
