психиатрия стала тоталитарным подходом к наблюдению и лечению детей. Чтобы исследовать не только отдельные симптомы, но характер ребенка полностью, психиатру требовалось полное знание о его поведении и личности. Это означало тотальное наблюдение, при котором отмечались и фиксировались даже самые лёгкие отклонения в поведении, что, в свою очередь, расширяло возможности для постановки новых диагнозов.
Что именно диагностировалось? В кругах Г. Аспергера «правильная» раса и физиология были необходимы для вступления в национальное сообщество (Volksgemeinschaft). Но также требовался и «дух сообщества». Нужно было верить и вести себя в унисон с группой. Жизнеспособность немецкого народа зависела от способности отдельных людей чувствовать этот «дух» и этот «унисон». Коллективные эмоции стали частью нацистской евгеники. В связи с этими потребностями, Г. Аспергер и его коллеги разработали термин ‘Gemut’. Этот термин первоначально означал «душу» (в XVIII веке), а в нацистской детской психиатрии стал обозначать метафизическую способность к социальным связям. Нацистские психиатры начали диагностировать детей, у которых, по их словам, был плохой ‘Gemut’, которые создавали более слабые социальные связи и не соответствовали коллективистским ожиданиям. Они создали ряд диагнозов, подобных аутизму, таких как, например, “gemutsarm” [ «отсутствие Гемута»] задолго до того, как Г. Аспергер описал аутистическую психопатию в 1944 году, которую он тоже изначально определял как дефект Gemut’а.
Таким образом, диагноз аутизма не возник полностью сформированным, sui generis, но появлялся постепенно, формируемый ценностями и взаимодействиями областей психиатрии, государства и общества. Нечёткая терминология позволяла легко преодолеть различия между социальными и медицинскими проблемами. Такие ярлыки, как «пренебрежение», «угроза», «асоциальность» или «трудности в обучении», охватывали целый ряд самых разных проблем. Ребёнок может быть болен, он плохо себя ведёт, плохо воспитан, имеет когнитивные нарушения или просто беден. «Отсутствие общественной компетентности» стало социально-медицинским заболеванием. Эти ярлыки также имели серьёзные практические последствия. Социальные работники использовали их в качестве названий в своих графиках и отчётах, при оформлении истории болезней, постановке и формулировке диагнозов.
Важнейший вклад в эти работы по развитию ребёнка в этот период внёс «венский психоанализ». В Вене 1920–30-х годов было много пионеров психоанализа, таких как Август Айхорн, Шарлотта Бюлер, Хелен Дойч, Анна Фрейд, Гермина Хуг-Хельмут и Мелани Кляйн. Именно психоанализу принадлежит максима: истина – это то, что никак не связано с разумом!!! Истина всегда высказывается бессознательно. Совершенно в духе того пограничного положения аутизма – как связующего звена между гуманитарным и физическим знанием – психоанализ рассматривает личность как эффект от столкновения этих двух «материковых плит», только в последнем случае носящих название
