дышало любовью, с которой кто-то обустраивал это место. Всё было ухоженным и в то же время свободным от жёстких рамок порядка – ровных газонов, остриженных в форме кубов растений и строгой симметрии. Гармония сада казалась нерукотворной, хотя беседки, фонтаны и клумбы, конечно, не могли появиться сами собой.
Наконец дорожка привела Дьювана на вершину холма, где на самом краю обрыва, в нескольких метрах от дома, стояла деревянная скамья. Дьюван опустил на неё сумку и окинул взглядом открывшуюся панораму. Влево уходил высокий зелёный берег, весь в соснах и кустарнике; впереди расстилалось сияющее на солнце море, чуть правее виднелся город, казавшийся миражом отсюда, из спрятавшегося между лесом и водой сада. Внизу широкой полосой желтел пустынный пляж, шумели свободные от бетонных набережных волны, и девушка в развевающемся белом платье шла вдоль полосы прибоя.
Какой прекрасный кадр. Девушку не по центру, большую часть должно занимать море. И цветокоррекции совсем чуть-чуть, чтобы плёночный эффект получился.
Дьюван не отрывал взгляда от этой картины, пока на зелёное крылечко не вышла высокая женщина, тут же направившаяся к гостю. Он обратил внимание на плавность её движений и серебристый оттенок волос, собранных в большой пучок. Попытался понять, сколько ей лет, – и не смог выбрать между сорока и семьюдесятью годами.
– Моё имя Ола, – женщина протянула Дьювану чуть тронутую сетью морщин руку. Речь её была напевной, неторопливой и ласковой, как шум прибоя, а глаза цвета морской волны – мудрыми и улыбчивыми. – Можете называть меня бабушкой Олой, почти все здесь так делают.
Всё-таки бабушатник. Впрочем, такую женщину бабушкой не назовёшь. Почему она сама так представляется? С её внешностью можно было бы ещё долго прикидываться молодой.
Дьюван пожал протянутую руку и представился.
– Я хозяйка тут, – продолжала Ола, – если что-то понадобится, ко мне всегда обратиться можно. Пойдёмте, покажу, как всё устроено у нас.
Дьюван переступил порог гостевого дома и очутился в уютной прихожей. От входной двери, мимо ресепшена – простого стола, на котором между бумагами и канцелярскими принадлежностями дремала, свесив хвост, серая кошка, – к деревянной лестнице бежала вязаная ковровая дорожка бирюзового цвета. Над столом, время от времени встряхивая мелкими локонами, склонялась с карандашом в руке смуглая девушка; Дьюван заметил у неё в ушах серёжки в виде скрипичных ключей.
– Это горничная наша, Руслана, – представила хозяйка девушку. Та живо подняла голову, улыбнулась и поздоровалась с гостем.
Глаза золотисто-карие. В закатном свете крупным планом сфотографировать – красота получится невозможная.
– А это Дымка, – женщина ласково посмотрела на кошку. Услышав своё имя, Дымка приоткрыла один глаз, лениво махнула кончиком хвоста и снова провалилась в безмятежную кошачью дремоту.
Ни
