моим прикидкам спуск продолжался около трех часов. Когда я в очередной раз полетел пересчитывать камни своими ребрами и сотый раз проклинал свое решение идти с пластунами, в голове появилась подленькая мысль: «Может, не вставать, и пусть будет как будет».
Откуда-то ниже и правее:
– Псс.
Решив, что нет смысла и сил вставать в полный рост, на четвереньках ногами вперед двинулся на этот «псс», пока не уперся в большой камень.
– Ваня, сюда залазь, – зашептал пластун.
Наверное, из-за дождя светлее не стало. Почти на ощупь нашел Николая.
– Тут в камне трещина, залазь с другой стороны.
Нашел, с трудом залез, царапаясь лицом, чуть не потеряв меховую бурку с левой ноги.
Когда-то часть скалы отвалилась и катилась по склону, пока не треснула пополам. В этой трещине, уже поросшей мхом, мы с пластуном и устроились. Он прокричал птицей, в ответ с двух сторон, ответили «плечи».
– Все, отдыхай, можешь подремать.
Подремать? У меня в голове предложение казака не укладывалось. Сразу пришла тупая боль. Навалилась, рвя сознание, со всех сторон. Невольно тихо охнул, прикрывая глаза. Начал себя ощупывать. Открытых переломов нет. До чего мог дотянуться, было вымазано толстым слоем глины. Одежда отяжелела. Неприято, но сейчас это тревожило меньше всего. Как это я ухитрился ничего не сломать – вот чудо!
Внутренне стеная и охая, как-то незаметно уснул. Толчки по ногам медленно вытряхивали из сонной неги.
– Просыпайтесь, граф. Вас ждут великие дела.
Знакомо. Где-то я это уже слышал. С Прохором, что ли, успели подружиться? Когда только.
– Гляди-ка, кажись, пошло движение. – Николай тронул, кивком головы показывая направление. – Ты оглядись пока. Там саженей двадцать с твоей стороны, чуть ниже кустарник густой начинается со стороны скалы, мы там тропку протоптали. Можно потаенно почти к турецким позициям выйти. Посмотри по сторонам, запомни места, где укрыться от пуль можно.
– Зачем? С кем воевать собрался?
– Всегда так делай, где бы ни был.
Сдвинувшись в своей нише, осторожно высунул голову. Рассмотрел колючий кустарник, уже освободившийся от снега, Постарался запомнить расположение валунов побольше. Ветер опять сменился на злой, холодный, порывистый. Нас мало тревожил, но только что стекавшие ручейки на глазах покрывались льдом. Камни как будто высасывали тепло через толстые слои одежды.
– Ты как, Ваня? – в голосе пластуна звучала забота.
– Тело затекло, – с трудом выговорил я, кажется, еще и говорить разучился.
– Напрягай ступни на пять счетов, раз двадцать, потом ноги до колен, потом от колен до бедра, так до головы, потом снова еще раз.
Сперва было больно, словно сотни иголок впивались в тело, заболели все ушибленные места, но стало теплее, и снова почувствовал власть над своим телом.
