взгляды, ни лестные слова, ни тысячи мелких заигрываний, обладавших неким тайным смыслом, не были им замечены. Его влекла лишь слава, он грезил лишь о сражениях.
Царица боялась, как бы порывы его храбрости не навлекли на него какую-либо опасность, с которой он не сможет справиться. Он был ей так дорог благодаря своим замечательным качествам, но, прежде всего, он был ее сыном, а то, как она сумела чудесным образом вырвать его из когтей смерти, делало его еще более ценным. Она решила объявить ему тайну его рождения, дабы он вел себя осторожнее, и поделилась своим планом с опекунами, назначенных царем Васильевичем воспитывать царевича. Те одобрили план и даже поспешили его исполнить. Они искали его в замке, но затем узнали, что он по своему обыкновению отправился в лес охотиться. Едва пройдя несколько шагов по лесу, они увидели, что он борется с огромным медведем. В ужасе от грозящей ему опасности они поспешили на помощь, но Гришка, хоть и ослабленный потерей крови из полученной им довольно глубокой раны, не желал лишиться славы победителя столь грозного зверя. Он совершил обходной маневр и сокрушительным ударом снес зверю голову, которая откатилась на несколько шагов от тела. Его наставники были удивлены и очарованы его силой, но тут же заметили, что он изменился в лице, кровь текла из раны, силы покидали его, он пошатнулся и едва не упал, но они поспешили подхватить его. Тотчас послали известить царицу, она немедленно прибежала вся в слезах и увидела Гришку на руках у опекунов без чувств и неподвижного – тяжкое зрелище для любящей матери! «Мой сын, мой дорогой сын, – воскликнула она, – в каком состоянии вы предстаете предо мной? Силы Небесные! Неужели вы спасли его таким чудесным образом, чтобы вскоре погубить? Увы! Я надеялась, что в один прекрасный день его доблесть поднимет его на отцовский трон…» На этих словах он с усилием открыл глаза: «Что я слышу? – воскликнул он, узнав царицу, поспешившую к нему на помощь. – Я ваш сын, государыня?! Теперь я умру счастливым». Опекуны перенесли его в замок, где его рану осмотрели, она оказалась не опасной, но так как он потерял много крови, было решено, что ему необходим покой.
Царица удалилась, чтобы не вызвать ничьих подозрений своим слишком уж явным к нему участием; к счастью, никто из посторонних не слыхал слов нежности и боли, сорвавшихся с ее уст. Она приказала Бомирке, которую он считал своей матерью и которая любила его как родного сына, заботитться о нем пуще прежнего и раскрыть ему тайну его рождения.
Как только недомогание пошло на убыль, Бомирка поведала ему, что он сын царицы и царя Васильевича, и рассказала, почему его воспитывали под чужим именем. Невозможно описать его радость, когда он узнал о своем столь знатном происхождении, эта новость исцелила его быстрее любого лекарства.
Едва встав на ноги, он отправился к царице. Она была чрезвычайно рада, что сын более чем достоин своих царственных предков, и решила отправить его в Москву, дабы он продолжал совершенствоваться, а также завел друзей, которые
