обстановке уютные, домашние и даже праздничные нотки. Конечно, электрическое освещение в Берлине пока не являлось столь массовым, как скажем газовое. Так что обилие искусственного света свидетельствовало о том, что торговля в Марктхалле Нойн неизменно шла в гору.
Пройдя через арку, Тобиас со знанием дела повернул направо. Прошел мимо овощного, рыбного и молочного рядов. Движение вперед являлось далеко не самой простой задачей. Юноше приходилось бороться, как со встречным потоком людей, так и с его притоками, упорно пытающимися унести Келлера в один из рядов по левую руку. Чтобы избежать очередной волны, Тобиасу пришлось прижаться к крайней лавке в мясном ряду. Мясник за прилавком с таким воодушевлением работал топориком, разделывая шмоток свинины, что два крохотных кусочка мяса отлетели в сторону, попали прямиком в лицо юноше и прилипли к правой щеке. Увидев это, розовощекий и пышнотелый хозяин лавки на секунду замер, презрительно посмотрев на Келлера взглядом, будто говорившим: «Нечего тут околачиваться». А затем с тем же энтузиазмом продолжил свое занятие. Тобиас достал из бокового кармана своего камзола шелковый платок, на секунду обнажив кошелек из темно-коричневой кожи с серебряной застежкой, смахнул с лица продукты фермерского труда, нашел лазейку в людском потоке и двинулся дальше. Он не заметил, как следом за ним направился молодой человек примерно того же возраста, только в грязном черном пиджаке, клетчатой серой кепке и серых дутых бриджах. Оборванец со скучающим видом курил сигарету, смотрел по сторонам, но при этом ни на шаг не отставал от Тобиаса. Улучив момент, когда юноша в треуголке, словно капитан корабля, стал прокладывать себе путь сквозь человеческое море напротив кондитерского ряда, удалой пират, как нож сквозь масло, протиснулся к Келлеру и залез рукой в карман его камзола. И вдруг карманник взвизгнул от боли, выронив сигарету. Одной рукой он крепко схватился за запястье другой. Пальцы правой руки были обожжены. На них вскочили огромные волдыри. Оборванец тряс рукой, дул на нее, раздувая щеки до удивительных размеров, скакал как заяц, из-за чего из карманов его пиджака посыпались чужие кошельки. Одна женщина в толпе крикнула: «Боже, это же мой! Держи вора!». Забыв о боли, неудачливый пират, бросился наутек, а за ним волна праведного гнева. Тобиас улыбнулся. Он знал, что действие обжигающего заклинания прекратится через пару минут. «Работает!» – подумал он и свернул в кондитерский ряд. Запах здесь стоял совершенно невероятный. Аромат свежей выпечки, корицы и какао заставил юношу вздрогнуть. На мгновение ему показалось, что снова завибрировала палочка. Но к счастью, это лишь его пустой желудок напомнил хозяину о себе и о матушкином картофельном салате с луком и фрикадельками, который наверняка ждал их сегодня вечером. Собрав всю волю в кулак, Тобиас добрался до конца ряда и уперся в стену с вращающейся дверью конструкции Бонхакера, еще одним напоминанием об успешности местной торговли. Это было довольно
