напали… – хрипловато выдавил я. Горло болело после бешеного бега и вчерашних криков.
Родители переглянулись. Во мне вновь зародилась надежда, что вот сейчас в их глазах мелькнет тепло, и они раскроют мне объятия. Но взгляды из-под модных очков по-прежнему светились снисходительностью и недоверием.
– Ну и кто же на тебя напал, Алекс? – вкрадчиво поинтересовался отец. Вздохнув, он снял очки и потер переносицу. Как будто бы надоедливый сынишка своей болтовней о потерянной машине отвлекает его от важного дела.
– Митчелл… Морган… – шепотом произнес я, не мигая глядя на отца.
Вся ситуация казалась мне какой-то жалкой пародией на дешевый фильм ужасов. Это было неестественно, наигранно, глупо. Но все это происходило со мной.
Отец снова переглянулся с матерью и, поднявшись, подошел ко мне.
– Повтори.
Я отчаянно замотал головой. Произносить это имя снова я не хотел. Я хотел соскрести его ногтями из своей памяти, разодрать всю подкорку мозга, но больше никогда и нигде не слышать его. Отец покачал головой, окинув меня взглядом с головы до ног.
– Ты серьезно думаешь, мальчик, что я поверю, будто такой человек, как мистер Морган нападет на тебя? Да и вообще на кого-либо. Это полный абсурд.
– Папа… – едва слышно выдавил я. Меня снова затрясло.
Еле двигаясь, я повернул голову к матери. Ее взгляд смягчился. Совсем немного, на сотую долю градуса, но все же.
– Алекс. Сын, – начала она, отложив документы и сложив руки на коленях. – Как он мог напасть на тебя?
– Выпускной…
Мой голос дрожал так сильно, что пришлось повторить. Родители снова встретились глазами, и меня внезапно захлестнуло горькое отчаяние. Упав на колени и вцепившись в волосы, я завыл так, что отец шарахнулся в сторону.
– Он пришел ко мне на выпускной! А потом мы пили в баре! А потом он меня изнасиловал!
Мой голос сорвался в истерику, но мне не было до этого совершенно никакого дела. Признаваться в этом было стыдно, больно, мерзко, гадко. Ни один нормальный мужчина никогда не признается, что его изнасиловали. Но я не знал, как еще достучаться до своих милых предков. И совершенно точно я не представлял, что они отреагируют так.
– Выпускной? – приспустив очки, переспросила мать.
Поджав губы, она вытащила из кипы бумаг блокнот и зашелестела страницами.
– Действительно. Вчера у тебя был выпускной.
Она кивнула и закрыла записную книжку. Я вытаращил на нее глаза, не в силах больше выдавить и слова. Так и замер, вцепившись в волосы пальцами, глядя на мать. Отец рядом прочистил горло.
– Алекс. Я не понимаю. Ты не пришел домой на ночь, напился, как эти… – отец неопределенно повел рукой, явно имея ввиду «этих смердов и оболдуев», – а теперь заявляешь, что сам Митчелл Морган сделал такое. Да с чего бы вообще директору Адвокатской палаты приходить на твой выпускной?
– Что…?
Отец,
