неминуемое.
– Что такое? Вы его знаете? Кто это?
– Да, кто ты? – повторил Тимур, наклоняясь еще ниже, едва не касаясь носом его лица.
Это был мужчина лет на десять старше Тимура с довольно грубыми чертами лица, словно бы скульптор вырубал их из полена топором. Крупный нос, волевой подбородок, прищур карих глаз – все выдавало в нем личность незаурядную. Но на запястьях его красовались наручники, и когда Тимур попытался напасть на Комарова, с обеих сторон поднялись перевозившие его полицейские. Один из них достал из кобуры пистолет и махнул им в сторону хвоста, приказывая Тимуру вернуться на место, но пара движений натренированных рук изменили исход дела: полицейские были обезоружены, и при попытке скрутить Чернова оба оказались на полу. В мгновение ока обоих заковали в наручники и вернули на место, а Комарова схватили за шкирку и потащили в хвост самолета. Тот даже не сопротивлялся, а лишь довольно посмеивался, потирая освобожденные запястья.
– Зачем тебе это надо, приятель? – усмехнулся он. – Тебя загребут, как только самолет приземлится.
– Так как тебя зовут? Сам сознаешься или мне спросить у твоих дружков в форме, – он ткнул пальцем в сторону чертыхавшихся полицейских.
Один из них с интересом наблюдал за происходящим, и наручники, казалось, нимало не смущали его.
– Моя фамилия Комаров, – со смехом отозвался конвоируемый. – Андрей Вадимович.
– Молчать! – заорал один из полицейских, пытавшийся ползком приблизиться к Чернову. – Это государственный преступник. Его имя нельзя разглашать!
– Ну, я так и знал, – протянул Тимур, не обращая внимания на крики полицейского. – Этот хмырь – бывший моей Лары. Она мне весь мозг им прожужжала, было время. Я его на фотографиях во всех ракурсах рассмотрел. Они еще до его славного бандитского прошлого встречались, так ведь, Комаров? Я правильно угадал? Да и не мог я не угадать, я тебя в темноте узнаю, столько твоих фоток я перевидел с подачи моей глупой влюбленной жены. Давай, сознавайся, ты ведь знаешь Ларису Дубровину? – и Тимур схватил пассажира за грудки.
В этот самый момент на плечо Тимура опустился чей-то тяжелый кулак. Он вздрогнул и оглянулся: перед ним стоял Ли. Лицо его было перекошено.
– Вы что творите! – на ломаном русском выкрикнул он.
– Да ты знаешь русский? А чего врал мне и на английском лопотал? – Тимур похлопал Ли по плечу, но тот брезгливо сбросил его ладонь.
– Вы мне не тыкайте! Кто вы такой, чтобы тыкать мне?!
– Ли, у тебя что, после вспышки шарики за ролики заехали? Что с тобой приключилось? – обеспокоенно спросил Чернов, прикладывая ладонь к вспотевшему лбу писателя.
– Какой я вам еще Ли? – возмущенно воскликнул писатель. – Меня зовут Джин. Джин Пайк!
– Стоп, ты совсем меня запутал. Вы, узкоглазые, все для меня на одно лицо. Хотя погоди, на тебе такая же одежда, как и у него. А это вот что? Чья это книга? Кто ее написал? – и он взял с сиденья «Зиму» и сунул ее в руки Ли.
