Но я никогда не поставлю его бюст у себя дома или в офисе – император для меня такой же авантюрист и злодей, как и другие диктаторы всех мастей. А неподалеку от Наполеона – немалое количество самых разных бюстов Ленина и Сталина. Их покупают довольно охотно: кто-то – как свидетельство нашей истории, а кто-то – из слепого преклонения перед ними.
За последние годы на вернисаже как-то незаметно стали исчезать предметы деревенского и городского быта: керамическая посуда, глиняные кувшины, берестяные туеса, рубеля, трепала, утюги, мочесники и тому подобное. Знающие люди утверждают, что время таких вещей уходит, они попросту исчезают с лица земли. Да, за этими предметами не стоит седая древность, вот почему они, как правило, не хранятся даже в музеях. Взять, к примеру, такой неприметный и необходимый в крестьянском хозяйстве инструмент, как кочедык. Сегодня большинство молодых людей даже понятия не имеют о его предназначении и вряд ли опишут, как он выглядит. А ведь еще в начале прошлого столетия кочедык, которым плели лапти, был чуть ли не самым востребованным предметом в хозяйстве! Еще бы, у лаптей век был короткий – пара недель, и надо плести новые. Конечно же, кочедык я нашел в одной из лавок на вернисаже – увидел и приобрел.
В этом и заключается замечательная особенность вернисажа – здесь не только хранят историю, но и учат бережному отношению к ней, к ее материальным свидетельствам. Приходите и посмотрите, не пожалеете, а может, что-то и приобретете.
Архангел Гавриил
Послан был ангел Гавриил от Бога.
Давным-давно я прочитал книгу Владимира Солоухина «Черные доски» – о древнерусских иконах, страсти собирательства, счастливых обретениях, горьких разочарованиях. Словом, обо всем том, что увлекает человека, вдруг увидевшего в старой ли марке, в позеленевшей от возраста медной монете или в старинном клинке осколочек минувшего, свидетельство истории, отблеск немеркнущей красоты. Книга меня поразила. Меня всегда интересовала живопись, всегда занимала история, а тут в иконах прекрасное говорило о прошлом, а прошлое дарило радость соприкосновения с прекрасным.
Я стал искать старые иконы.
В селе Ляча Наровчатского района Пензенской области, на родине моих предков по линии отца, был храм во имя святого Николая Чудотворца. В начале тридцатых годов он разделил горестную судьбу тысяч храмов России – был закрыт и разграблен. Комсомольские активисты, а попросту говоря, молодые ребята, с гоготом вынесли из храма иконы, облили керосином и подожгли. Женщины – они, тихие страдалицы, берегли для России веру отцов – бросились спасать святые образа. Обжигая руки, они выхватили из пламени и уберегли от гибели несколько икон.
Среди спасенных икон оказался и образ, положивший начало моему собранию. Но по порядку.
Моя ровесница Люба, с которой мы были дружны с детских лет,
