невыразимого зла. Но ей недоставало фактических подробностей и человеческого измерения. Трудно было также провести черту между мифом и историей. Еще в школе я искала в местных публичных библиотеках любую информацию об этой резне, но ничего не обнаружила, что показалось мне странным. Если Нанкинская резня действительно была столь кровавой, одним из худших эпизодов человеческого варварства в мировой истории, как утверждали мои родители, то почему никто не написал об этом книгу? Но в детстве мне не пришло в голову продолжить исследования, пользуясь гигантской библиотечной системой Университета Иллинойса, и мое любопытство на эту тему вскоре угасло.
Прошло почти два десятилетия, прежде чем Нанкинская резня вновь вторглась в мою жизнь. К тому времени я вышла замуж и вела спокойную жизнь профессионального литератора в Санта-Барбаре, штат Калифорния, где я услы-шала от друга-кинематографиста, что некие продюсеры на Восточном побережье недавно закончили снимать документальный фильм о Нанкинской резне, но столкнулись с трудностями при получении средств на его прокатное удостоверение.
Его рассказ вновь пробудил мой былой интерес. Вскоре я уже говорила по телефону не с одним, а с двумя продюсерами документальных фильмов на эту тему. Первый, Шао Цзыбин, китайско-американский активист, который работал в ООН в Нью-Йорке, был в прошлом председателем Союза памяти жертв Нанкинской резни и помогал при создании видеофильма «Свидетельство Мэйджи». Другой была Нэнси Тун, независимый кинематографист, которая сняла вместе с Кристиной Чой документальный фильм «Во имя императора». Шао Цзыбин и Нэнси Тун помогли мне включиться в сеть активистов, многие из которых, китайские американцы и канадцы в первом поколении, подобно мне, испытывали необходимость засвидетельствовать это событие, задокументировать его сделать достоянием общественности и, возможно, даже потребовать возмещения за злодеяния в Нанкине до того, как умрут все оставшиеся в живых жертвы этого преступления. Другие хотели передать свои воспоминания военных лет детям и внукам, опасаясь, что их ассимиляция в североамериканскую культуру может заставить их забыть столь важную часть их исторического наследия.
Еще бо́льшую силу этому вновь возникшему движению активистов придали события на площади Тяньаньмэнь в 1989 году, подтолкнувшие выходцев из Китая по всему миру к образованию сообществ в знак протеста против действий Китайской Народной Республики. Движение за демократию оставило после себя обширную замысловатую сеть взаимоотношений в интернете, из которой и произросли сообщества, распространявшие правду о Нанкине. В городах с высокой концентрацией китайцев – Сан-Франциско, Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Торонто и Ванкувере – китайские активисты организовывали конференции и просветительские кампании, распространяя информацию о преступлениях японцев во время Второй мировой войны. Они демонстрировали фильмы, видеозаписи и фотографии Нанкинской резни в музеях и школах, выкладывали статьи и фотографии в интернете и
