что причинившие все эти смерти (самую ужасающую, пусть даже неизбежную, человеческую трагедию) могли еще и унижать своих жертв, вынуждая их погибать в муках и с позором. Меня внезапно охватила паника при мысли, что подобное жуткое неуважение к смерти, подобный атавизм в эволюции человеческого общества может стать лишь исторической сноской, воспринимаемой как некий безобидный сбой в компьютерной программе, который может больше не вызвать никаких проблем – если кто-то не вынудит мир навсегда о нем запомнить.
Во время конференции я узнала, что в работе уже находятся два романа о Нанкинской резне («Небесное дерево» и «Шатер оранжевого тумана», оба опубликованы в 1995 году)[19], а также иллюстрированное издание («Нанкинская резня: неопровержимая история в фотографиях», опубликована в 1996 году). Но в то время никто еще не написал полноразмерного популярного изложения о Нанкинской резне на английском языке. Углубляясь далее в историю резни, я узнала, что исходный материал для подобной книги всегда существовал и был доступен в Соединенных Штатах. Американские миссионеры, журналисты и военные оставляли для потомства в дневниках, фильмах и фотографиях свой собственный взгляд на эти события. Почему же никто из других американских авторов или ученых не разрабатывал эту богатую жилу, чтобы написать документальную книгу или даже диссертацию, полностью посвященную Нанкинской резне?
Вскоре я получила частичный ответ на странную загадку, почему Нанкинская резня остается относительно неизвестной в мировой истории. Она не проникла в мировое сознание так же, как холокост или Хиросима, потому, что продолжали хранить молчание сами ее жертвы.
Но каждый ответ предполагает новый вопрос, и мне стало интересно, почему жертвы этого преступления не призывали к справедливости. Или если все же призывали, то почему их просьбы никто не услышал? Вскоре мне стало ясно, что хранителем завесы тишины была политика. Китайская Народная Республика, Китайская Республика Тайвань и даже Соединенные Штаты причастны к историческому пренебрежению данным событием по причинам, корни которых уходят в холодную войну. После коммунистической революции 1949 года в Китае ни Китайская Народная Республика, ни Китайская Республика не потребовали военных репараций от Японии (как Израиль от Германии), поскольку оба правительства соревновались за торговлю с Японией и политическое признание с ее стороны. И даже Соединенные Штаты, столкнувшись с угрозой со стороны коммунистических режимов Советского Союза и материкового Китая, стремились обеспечить дружбу и лояльность своего бывшего врага, Японии. Таким образом, напряженность времен холодной войны позволила Японии избежать той интенсивной критики, которой вынуждены были подвергнуться ее военные союзники.
Более того, атмосфера страха в Японии сдерживала открытую научную дискуссию о Нанкинской резне, еще больше подавляя распространение информации об этом событии.
R. C. Binstock,
