лично. Организация митинга перед зданием правительства давно входила в его планы, но не это заставило его отлучиться из лагеря. Причина была оговорена в записке, которую Глина Глинична решила прочитать по дороге, так как поняла, что уже опаздывает.
– О, вот этого товарища я знаю! – объявила она, когда путь ей на желтой петле тропинки преградил Валерка. – Он у меня в прошлом году пуговицу слепил размером с тарелку, пришил ее к куртке своего вожатого, а потом пристегнул ее к рваному покрывалу. Они потом долго не могли понять, на чем все держится. Но сначала этого никто не понимает. – Глина Глинична погладила Валерку по голове и махнула шалью, как крылом. – В этом году опять ко мне записался. Так что смотрите внимательнее, что надеваете.
Валерка топнул ногой, и под подошвой его кроссовки в муках погиб голубой кустик незабудок.
– Ну вот зачем вы рассказали? – сказал он. – Им же теперь неинтересно будет.
Глина Глинична засмеялась. Смех у нее был необычный: как будто в пустом кувшине прыгают и бьются о стенки глиняные шарики.
– Я смотрю, у вас еще список на выжигание с собой. Вам теперь, наверное, интересно, хорошо ли охраняются выжигатели? – Глиняные шарики снова запрыгали в пустом кувшине.
– И где ближайший ожоговый центр, – серьезно сказал Женька.
– За это не переживайте. Анатолий Палыч за ними хорошо следит, – Глина Глинична вдруг погрустнела. – Но выжигания сегодня не будет. Он срочно уехал по семейным обстоятельствам, и я боюсь, что это затянется. Эта его Оленька… Представляете, он оставил ей некоторую сумму денег, чтобы она за три месяца оплатила взносы в Союз советских офицеров, пока он здесь будет все лето от телевизора отдыхать. Смешная… Я же ей сказала, что у нас телевизор есть. Здесь же пионерский лагерь, а не зона отчуждения. А она на эти деньги купила ему болгарскую дубленку. Так еще и вызвала его отсюда, чтобы он ее померил, потому что вернуть ее можно только в течение трех дней, после которых эти развалы обычно закрывает милиция. Вот, посмотрите сами.
Глина Глинична показала записку и тут же сунула ее в карман длинной юбки.
– Разведутся, наверное, – вздохнула она. – Сына жалко.
Сыну Анатолия Палыча было под сорок, и он уже сам был дважды разведен, но Глина Глинична все равно расстроилась.
– Так что сегодня сдавайте всех мне, а сами посидите вот здесь, на полянке.
Расправив шали, она обняла стайку девочек и повела их к деревянным ступенькам.
– Молотки только для отбивания мяса не лепите там! – крикнул им Женька и, дождавшись, когда за Вовой закроется деревянная дверь, опустился на нижнюю ступеньку крыльца.
Оглушенные наступившей вдруг тишиной, в которой стал медленно нарастать стрекот кузнечиков, мы сели в траву напротив и уткнулись носами в голые колени.
– Давайте тогда начнем с викторины, – предложил Сережа, разворачивая огромную простыню сценария. –
