она поймала мой взгляд. – Ну что ты на меня опять так смотришь? Каким он должен быть? Он вожатый первого отряда. Им иначе не выжить. Нонка потому за него и держится, что он так свистеть умеет.
– Думаешь, только поэтому? И нормально я смотрю. Нравится – пожалуйста! Но презервативы он специально на кровать вывалил, причем чуть ли не Сереже на колени. Для парня внешняя красота – это как инвалидность: остальные мужские качества за ненадобностью атрофируются.
Анька недовольно хмыкнула и принялась с еще большим остервенением трясти аэрозоль. Я подошла сзади и обняла ее за плечи. В прямоугольном зеркале без рамы отразились два уставших, но очень симпатичных лица: одно – с веснушками и острым носом, другое – большеглазое, с четкой линией собранных в хвост темных волос. Женька называл этот цвет «парижские каштаны».
– Ладно, – сказала я веснушчатому отражению. – Если у вас все получится и ты будешь с ним счастлива, я буду рада. Честно. Но только если ты потом не пожалеешь!
– А ты заметила, как он на меня смотрел? – тут же обрадовалась Анька.
Продолжили хором:
– Как будто его разрывают агония страсти и боль от того, что вам не суждено быть вместе!
– Распыли в коридоре свое химоружие, пока Женьки нет, – попросила я. – Не удивлюсь, если у него аллергия.
Спустя час, когда вернувшийся с планерки Сережа раздал карты, а Женька перестал задыхаться от приступа астмы, по жестяному карнизу застучал дождь. Тучка собралась маленькая, но стояла такая сушь, что те, кому нужна была вода, радовались и этому.
Засеребрилась под фонарями полынь, зазеленели листья лопухов, зашумели, приветствуя дождь, сосны. За вторым корпусом пробудилось ото сна Дерево любви. Распушилась рябина, поднял ладони к небу клен. И, благодарные ветру за приятный подарок, стали они думать, как помочь вожатой пятого отряда обрести желанное счастье со смазливым балаболом из второго корпуса. Но нет ничего невозможного для Дерева любви. К тому же шоколадный заяц ему очень понравился.
– Что это?! – Анька заглянула в огромную сковороду с жареной картошкой, которую принес Сашка. – Где ты это взял?
Взять жареную картошку в лагере было негде. Вообще что-либо жареное достать было невозможно, потому что требования к организации питания детей в лагерях полностью исключают такой вид блюд из ежедневного меню, но способ не скиснуть на паровых котлетах все же был. Его изобрел Леха, который обычно начинал киснуть на паровых котлетах уже на четвертый день.
Для осуществления своего плана рано утром, дважды послав меня на фиг и вручив встретившемуся ему в коридоре Женьке две бутыли для кулера, Леха заскочил в вожатскую за хозяйственной сумкой и отправился по лесной дороге в сторону деревянных ворот.
Дойдя до них, он свернул на тропинку, которая вела вдоль бетонного забора, но не в сторону поляны со свечками в стаканах, а в противоположную от нее. Через полкилометра в заборе на своем обычном месте Лехой была обнаружена дырка размером достаточным, для того чтобы через нее пролез Борода, но не старший физрук детского лагеря. Громко крякнув, Леха перемахнул
