совсем тихо повторил Женька, пытаясь понять, что он такого сказал.
Валерка сипло захихикал, зачем-то сжал кулаки и направился к нему, но в этот момент как нельзя кстати из-за горячей кабины дребезжащего автобуса появился спаситель. Нет – Мессия со свистком на груди – старший физрук лагеря Алексей Гуляев.
На вид ему было тридцать пять и ровно столько же по паспорту, но он попросил называть его просто Леха. Одет он был в синюю, под цвет глаз, футболку и черные шорты с надписью «Adadas». Лоб в крупных морщинах, грудь в буграх, а от всей его фигуры шел неяркий свет. И это не метафора, это закон физики. Лехина голова была полностью лишена растительности и отражала любой свет, который на нее падал, будь то свет электрической лампы или, как сейчас, солнечные лучи. При таких внешних данных он запросто мог стать героем-любовником или кинозвездой, но мечты у него были другие.
– Кто же так делает? Так они у вас никогда не признаются. – Сразу после того как представился, Леха взял у Женьки чемодан. – Чей чемодан с единорогом?
Леха оглядел детей и поставил чемодан перед девочкой, которая сделала шаг вперед. Валерка разжал кулаки, толпа начала расходиться.
– Э? – спросил Женька и показал на все это двумя руками.
– Да, – ответил Леха.
Нельзя называть единорога лошадью. Без соблюдения этого правила весь устав можно слать коту под хвост, потому что тот, кто не знает, чем отличается лошадь от единорога, панда от медведя, а свинка Пеппа от Фунтика, вообще не должен быть допущен к работе с детьми. И чему нас учат на инструктажах, Лехе было совершенно непонятно.
– Значит, так, – продолжал он, поднимаясь с двумя чемоданами по гладким ступенькам, – всегда в доступе, всегда на связи. На крики «Потолок падает!» не реагировать, дверные ручки не трогать – они в мыле. На косяке ведро, под подушкой клоп, шнурки связаны, трусы зашиты. Не знаете, что делать, – берите твистер. Перед директрисой все валите на забродивший компот. Пасту прячем, телефоны на ночь не забираем – у них у всех будильники на три часа заведены. Так, что я еще забыл сказать? – Леха остановился, чтобы подумать.
– Может, когда уходит ближайшая электричка? – спросил Женька и обежал его сзади, преградив путь в коридор.
– Нет. – Леха отодвинул его и пошел дальше, но на последней ступеньке снова остановился. – Вот, вспомнил: шампунь на голову сразу не лейте, сначала на руку. Гуашь они туда подмешивают. Отмывается потом плохо, а если еще аммиак из изолятора стащат…
Женька прислонился к перилам с оторванным поручнем и обреченно на него посмотрел:
– То будет как у тебя, да?
– Сечешь, – сказал Леха и хлопнул его по плечу. – Они таких любят. Горшок только свой спрячь куда-нибудь – авторитет подрывает.
На лестнице снова послышались шаги. Леха сказал, что еще зайдет, Женька поинтересовался, по каким дням это обычно происходит и не мог бы он делать это почаще. Стоя в коридоре, я перестала подслушивать и с испугом посмотрела на Аньку.
– Как думаешь, про электричку – это правда? Он действительно может
