участок пространства, и начала доставать из сумки всякие сувениры, даже красивые резные шахматы вместе с доской выложила. Я взял в руки список наших товаров, составленный ею в гостинице, и стал его изучать, корректируя одновременно цены – ну не верил я, что за такие деньги, которые Надежда нарисовала, это будет продаваться. Жена тут же отняла у меня уже исчёрканную бумагу и велела пойти погулять – мол, она здесь и одна справится. Правильно, торговать ей не впервой, она же во внешнеторговом управлении одного из промышленных министерств работает. Правда, торговля там по другим принципам организована, но всё же и она торговлей называется.
Пока мы занимались выкладкой товара, народа вокруг собралось много. Люди подходили со всех сторон. В основном это были местные жители, и, что нас удивило, среди них оказалось немало молодёжи. Один парень тут же ухватил шахматы и начал торговаться с Надей, но она не собиралась уступать ни одного динара, и парень, заметив, что рядом мужчина уже достал деньги и только и ждёт, когда он откажется, тоже полез в бумажник.
Итак, почин был сделан. Надя, по торгашескому обычаю, денежку поцеловала да себе куда-то за пазуху спрятала. И откуда она всё это знает?
К тому, что лежало на нашей клеёнке, интерес был большой, что меня очень удивило. Несколько человек держали в руках полотенце, к которому были приколоты значки. Тут я прав оказался: коллекционеры в этой стране ещё не перевелись. Я хорошо помнил, что творилось в Белграде в 1970 году: на улицах тогда стояли сотни киосков, в которых продавали и обменивали значки.
По мере освобождения места на клеёнке Надя доставала из сумки всё новый и новый товар. Я помогал жене чем мог, но, когда очередь дошла до Майкиных трусов и лифчиков, отошёл в сторону, делая вид, что хочу посмотреть, что у других делается. На самом же деле мне было стыдно такие вещи для продажи выкладывать. Как же я оказался не прав! Моментально набежали люди – каким образом, интересно, слухи разносятся, понять не могу. Трусы сатиновые улетели махом – двое покупателей взяли всё оптом. Безразмерные хлопчатобумажные белоснежные лифчики купила одна дородная дама, она же ополовинила и кучку трусов до колен, причём, отойдя в сторону, на радость курившим поодаль мужчинам, начала прикладывать их к соответствующему месту, пытаясь рассмотреть себя со всех сторон без всякого зеркала. Столько разных комплиментов донеслось до её ушей, что ради одного этого стоило даме эти трусы в руки взять. Тут уж я окончательно понял, что ничего в торговле не понимаю, и пошёл погулять по площади, впрочем не слишком от Надежды удаляясь.
Моё внимание привлекла толпа мужчин, которая весело над чем-то смеялась. Я заглянул через их головы и увидел Яныша, демонстрирующего свои подарочные коробки и монотонно повторяющего одно и то же:
– Спички, кому спички?
При каждом повторении этих слов толпа начинала радостно ржать и никак не могла остановиться.
– Простите, а что здесь происходит? – тронул я за рукав незнакомого высокого дядю, совсем забыв, что вообще-то
