Больные, из тех, кто способен был передвигаться самостоятельно, стекались в украшенный зал в административном корпусе. Ограниченных в подвижности младший медперсонал привозил на каталках. По всему парку развесили бумажные фонарики, гирлянды, композиции из живых цветов…
Перед самым началом представления отец вспомнил вдруг про старинную беседку. Никому и в голову не пришло заняться ее украшением, а Воронцов со своим перфекционизмом не мог допустить, чтобы хоть один уголок парка остался обойденным празднеством.
Рабочих в последнюю минуту было уже не найти, и Алексей Михайлович выловил в курсирующей по залу толпе Андрея.
– Не в службу, а в дружбу, пойди там, в беседке, хоть огоньки какие-нибудь повесь! Осталась еще одна гирлянда невостребованная.
Андрей, с этой своей привычной, исполненной дружелюбия улыбкой, отозвался:
– Нет проблем, Алексей Михайлович, сделаем. Только мне бы помощника, чтоб подержать провод…
Отец быстро огляделся по сторонам и кивнул на Сашу, стоявшую чуть позади и угрюмо изучавшую носки собственных туфель.
Мать ради праздника настояла на том, чтобы она надела нарядное платье. «Отец столько вынес, а ты не удосужишься разделить с ним радость? Ты просто обязана пойти на торжество. И оденься хоть раз как человек!» Саша в этом идиотском белом атласе чувствовала себя крайне неуютно. Вырядили ее, как невесту! Как будто специально, чтобы подчеркнуть – вот она, наша неудачная старшая дочь, дылда и страхолюдина, полюбуйтесь!..
И еще Андрей, как назло, здесь, и она не может поднять на него глаза, потому что твердо уверена, что обязательно выдаст себя.
Отец кивнул на нее и сказал:
– Вот, Александру мою возьми к себе в помощницы. Она длинная, как раз дотянется.
Щеки у нее мучительно вспыхнули. Да что же это такое! Они как нарочно…
А Андрей взглянул на нее, улыбнулся так, что ноги у Саши подкосились, и попросил:
– Поможешь мне? Пожалуйста!
Конечно, она поможет. Разумеется!
Разве есть кому-то дело до ее жалких смешных постыдных чувств?..
Стоял май.
В санаторном парке повисли уже сиреневые сумерки, напоенные ароматом цветущей сирени. Огни фонарей размыто подрагивали в вечернем воздухе. Из главного здания долетали отдельные всплески музыки – там начал уже играть маленький джазовый оркестр.
Саша и Андрей добрались до беседки. Андрей легко вскочил на деревянную балюстраду и принялся, держа в зубах гвозди, работать молотком, укрепляя гирлянду лампочек. Саша, стоя внизу, держала в руках моток провода, осторожно разматывала его и протягивала Андрею освобожденный кусок. Иногда, перехватывая из ее рук гирлянду, он случайно касался пальцами ее ладони, и от этого нечаянного прикосновения в ее теле мгновенно выстреливал электрический разряд…
– Не могу дотянуться вот сюда, рук не хватает, – сказал Андрей через несколько минут работы.
Он как раз прилаживал последний
