словно желая опровергнуть свою догадку.
– Так ведь и солнца нет, – он пожал плечами. – Впрочем, солнце меня не тревожит и днём, если довольно пасмурно.
– Почему я должна вам верить? – спросила я после некоторого молчания.
– Я мог бы убить тебя сразу, – подняв брови, он снова пожал плечами и щёлкнул пальцами перед собой, как бы показывая, что сделал бы это в два счёта.
– Так отчего же не убили?
– Мне очень жаль, что напугал тебя. Никто не должен был этого видеть, – то ли уклончиво ответил, то ли ушёл от темы вампир.
– Почему жаль? Того другого человека ведь жаль не было.
– А тебе жаль животных, чьим мясом ты питаешься? – голос мужчины стал жёстким и властным.
– Вообще-то жаль, – нахмурилась я.
– Но ты их ешь, – ответить на это утверждение мне было нечего. – И мне тоже, может быть, бывает жаль, но пища есть пища, к ней привыкаешь.
– Извините, мне пора… я опаздываю.
Мне было неловко продолжать этот странный разговор. Не дожидаясь ответа, я пошла было прочь, но он вновь окликнул меня:
– Твоё сердце… оно бьётся не так… неправильно.
Я замерла на месте, чувствуя, как ускорилось биение этого сердца. Снова я оглянулась на собеседника, но на сей раз заинтересованно, – лицо его было серьёзным и даже суровым.
– Поэтому мне жаль. Ты тоже знакома со смертью не понаслышке, – добавил он чуть мягче.
В тот вечер я впервые не пошла на курсы и совершила, быть может, самый авантюрный поступок в своей жизни. Мы со Штефаном Тумашем – именно так звали вампира, и это имя очень подходило по звучанию к его произношению, – отправились гулять. Мы бродили вместе по тёмным аллеям парка, которых я зареклась избегать, и они вновь не были мне страшны. Речи мужчины зачаровывали своей чуть старомодной высокопарностью, витиеватым хитросплетением слов, мелодичными интонациями. Вкупе с его надменным выражением лица манера изъясняться делала образ Штефана ещё более высокомерным и неприступным, и отчего-то именно это привлекало меня особенно. Однако он был крайне корректен, благонравен; ещё никогда не встречала я человека, обладавшего столь сдержанными ледяными манерами, в каждом жесте которого читалось бы аристократическое происхождение.
Он много расспрашивал о моей болезни: когда это началось, как долго я лечилась, каковы прогнозы. Затем – о том, чем я живу и с кем. А мне словно хотелось выговориться откровенно и свободно, как можно рассказывать о себе только совершенно незнакомому человеку, не задаваясь вопросами, почему он тебя выслушивает. Когда же пришло время возвращаться домой, вампир проводил меня до подъезда и перед расставанием бросил внимательный взгляд на мою грудь. И я понимала, что его интересует вовсе не зона декольте, – он слушал биение моего сердца.
На следующее
