Опты
Звенит в пространстве казни тесном:
«Так будешь ты со Мною скоро
В Царствии Небесном!»
И Пустыни голгофской
Ко душе Опты
Смертельное презренье –
Вдруг превратилось
В ПУстыни Оптиной озаренье;
И гибнет на кресте
Макария греховный силуэт,
И воскресает вместо – новый
Любви ко Господу поэт…
И вспыхнувший, Руси при воскрешеньи,
Жемчужный яркий Свет –
Сонмы монголов выжигает,
Иго грехов сводя на нет…
И обновленный Русский Дух –
Жемчужина – ОптИна ПУстынь,
Направил путь свой в царствие Христа,
Сквозь времени космическую пУстынь…
И вырастает Ель, в кокошник изо льда
И в сарафан из снега убранная, –
В честь Рождества Руси второго.
Верхушка ж Ели – то Москва,
Очаг русского крова…
И в ожерельи Ели ледяном,
Пред белокаменным кремлем,
Большая площадь отразилась,
И молния царева гнева
Грозой там разразилась;
И Грозного царя Ивана в голове –
Дьявол змеею вьется:
«Кто царствия земного ставлен во главе –
Того пусть воля топором взовьется!
И гОловы, в которых неприятье
Царских повелений возникает,
Пускай топор той воли
Сразу отсекает» …
И площадь, казни место,
Красной стала –
От липкого потока крови,
И на отсЕченных на бледных головАх
Чернеют ужасом изломанные брови…
И ужас над Россией воцарился,
И во царе Иване Зверь плотно укрепился…
Но проникает шепот тихий –
Слепящую сквозь крови пелену,
В сознание царя, что пребывает
У красной пелены в плену…
А шепчет то, Любовью к Богу
На церкви паперть посажЕнный,
Ради Христа юродивый
Василий Свет БлажЕнный;
Юродство же – то человека
Сердцем избрАнный путь,
И ко Христу Любовь всепоглощающая -
Его и цель, и суть;
И, ради той любви к Спасителю,
Все Зверю отдает юродивый губителю:
Он отдает и дом, и деньги, и одежду,
И женщин – всех страстей надежду,
И пожеланья все,
И жизни прежней годы,
И тело – под удар погоды,
Лишь сердце он свое
Христу вручает,
И Иисус подвиг такой
Ответно привечает:
В снегу ль ложится спать юродивый на нОчь
