паралитическим полиомиелитом. Очень скоро одноклассники принялись над ним издеваться – не из-за его атрофированной ноги, а из-за того, что мальчик не признавал себя неполноценным. Всякий раз, когда ему выражали сочувствие, он отвечал, что костыли ничем не отличаются от очков, которые носят другие. Так могли бы сказать из жалости его школьные товарищи, но ему самому этого говорить не стоило. Он не давал детям возможности проявить доброту, и они от него отвернулись. Семин ведет себя так же, как тот мальчик. Есть в нем нечто такое, что вызывает желание поставить его на место. Желание его сломить.
– Не хочу больше ходить на курсы!
Анбин ушел в свою комнату, громко хлопнув дверью. Госпожа Со хотела последовать за ним, но опять раздался звонок. На этот раз звонил муж. Она мрачно сообщила ему о грядущей поездке на день рождения Чуи, а также о школьном фестивале – после этой новости муж заметно оживился, и госпожа Со подумала, что он предвкушает встречу с Пак Хечжон.
– Ничего страшного, если уедете на выходные. Я как раз хотел встретиться с друзьями…
Госпожа Со гневно оборвала:
– С какими друзьями?! Пока нас не будет, работай сверхурочно. За это больше заплатят. Нам ни на что не хватает денег!
Бросив трубку, она смачно выругалась, понизив голос, чтобы не услышал Анбин. Как же она устала от всего этого! Госпожа Со опустилась на диван и уставилась в пространство невидящим взглядом. Вспомнились студенческие годы, когда во время каникул она безвозмездно помогала учиться детям, выселенным из предназначенных под снос домов. Все изменилось, она стала другим человеком. Не давая мыслям себя захватить, госпожа Со резко поднялась. «Все так живут, – заговорила она вслух, словно убеждая саму себя. – Кто по собственной воле выберет жить плохо? О достатке мечтают все». Она опять взялась за смартфон. Госпожа Со привыкла звонить Пак Хечжон, когда становилось муторно на душе. Стоило услышать ее робкий голос, и к госпоже Со возвращались уверенность и твердость. Однако на этот раз Пак Хечжон не ответила. Госпожа Со собралась отложить смартфон, но передумала и набрала номер матери Чхэён.
– Удалось поспать?
– Как пришла домой, сразу же провалилась в сон.
– Я звоню, чтобы… Ты ведь знаешь, я не люблю говорить за спиной… – госпожа Со сделала паузу, ожидая, что собеседница подтвердит ее нелюбовь говорить за спиной, однако та промолчала, – и ни в коем случае не осуждаю мать Семина, просто волнуюсь за нее. Так что пойми, пожалуйста, правильно. Я вот сказала сегодня, что Пак Хечжон выпивает, но на самом деле она настоящая алкоголичка. На днях позвонила ей о чем-то спросить, а она ответила таким заплетающимся языком, что я с трудом разбирала слова. Рыдала в трубку, просила прощения, признавалась в любви – вела себя как полоумная!
Госпожа Со опять прервалась, но мать Чхэён промолчала и на этот раз.
– Но я, конечно, звоню не из-за этого. Вот что я хотела рассказать. Когда она сюда переехала, в нашем комплексе жил мальчик по имени Тонгон. Его мать первое время очень хорошо
