кто-то.
– К залгам, мать их!..
– Они ж его, Бобика… – начал рядовой Красиков и замолчал. Остальные солдаты, опустив головы, тоже примолкли.
Семен лег спать в отвратительном настроении. Мало того, что перед сержантами концерт устроил, так еще и собаку угробил. По его ведь вине Бобик к неприятелю драпанул, чего уж перед собой-то юлить…
Спал старшина плохо. Снились залги, рвущие на куски кривыми острыми клешнями длинную живую сардельку. Рядовой Красиков качал головой и приговаривал: «Эх, господин старшина, разрешите доложить – вы скотина!» «Да знаю я, знаю!» – хотел ответить Семен, но вместо Карасика перед ним уже стоял Сашка в любимой своей бандане и, затягиваясь хабариком, щурился: «Что, и здесь „чехи“ достали?» «Я сам себя достал, Саня», – отвечал Семен другу.
К доктору он так и не пошел. И даже дневального за вчерашнее не стал наказывать. Зато вечером его снова потянуло к солдатским палаткам.
Еще на подходе он услышал возбужденный радостный гомон. Сердце прыгнуло к горлу. Неужто вернулся, крокодил собачачий?
Семен прибавил шагу и застал почти вчерашнюю сцену: тот же круг солдат на том же месте, только дневальный на сей раз стоит, где ему и положено – под «грибком», но шею тянет, паразит!.. Заметил старшину, собрался гаркнуть: «Смирно!», но Семен его опередил, погрозил кулаком
Теперь уж старшина подошел и вовсе осторожно – боялся спугнуть Бобика. Шепнул на ухо крайнему бойцу:
– Вернулся?
– Так точно, господин старшина, вернулся, – тоже шепотом ответил солдат.
Стоявшие рядом услышали «старшину», заоборачивались, расступились. Снова оказался Семен перед Бобиком и рядовым Красиковым. Только в руках у Карасика была теперь не сосиска, хоть и тоже что-то длинное. А поза солдата выражала крайнюю озабоченность. Да и все остальные, хоть и радовались возвращению друга, но никто не смеялся как вчера.
– Что там, Красиков? – негромко спросил Семен.
– Разрешите доложить… – вытянулся солдат.
– Отставить, – перебил старшина. – Говори нормально, разрешаю.
– Так это, вернулся наш Бобик! – начал Карасик. – Жив, здоров.
– Значит, не добежал до залгов, – кивнул Семен. – Молодец!
– Да нет, как раз добежал… – отчего-то замялся Красиков. – Вот! – Он протянул старшине то, что держал в руке.
Это был лист бумаги, свернутый в трубочку. Изрядно помятый, к тому же, и грязный.
– Что это? – Семен брезгливо дернул носом, благо под маской его мимики все равно никто не мог увидеть. – Чего это ты мне суешь? – Взять в руки грязную бумажку он даже не подумал.
– Так это… – затряс трубочкой рядовой Карасик. – На шее у Бобика было привязано. Письмо от залгов…
– Что-о?! – Забыв о брезгливости, старшина выдернул из рук солдата бумагу. – А ну, расступись от света!
Солдаты зашевелились, освобождая путь слабым лучам сороковаттной
