не пробовали оградить его от алкоголя, если всё так плохо? – недоуменно спросила девушка.
– Конечно, пробовала! И не единожды. Но он не может без него жить. Я и сама не могу без вина или шампанского, чего уж говорить о мужчине. К тому же, мы, творческие люди, и только алкоголь нас расслабляет, увы. Под его фимиамом мы пробуждаемся для искусства. Ах, золотая голова! – тяжко вздохнула Айседора.
Женщины прошли по оживленной авеню, свернули на тихую стрит и, оказались у дома, где проживала знаменитая танцовщица.
– Приготовь пирожные для завтрака, а я посмотрю, как там Сергей, – дала распоряжения Айседора Дункан своей компаньонке, и стала подниматься по лестнице на второй этаж.
– Айседора, как вы? Я слышала очередные крики и звоны вчерашней ночью. – спросила переводчица, вышедшая встречать госпожу.
– Всё в порядке. Мы всего лишь побили пару ваз, это не страшно. Хорошо, что вы мне напомнили, а то я уж было успокоилась… Но нет, сейчас я снова хочу устроить ему взбучку! Этот невыносимый мужлан! Как же можно так обращаться с женщиной?! Сейчас я ему…
Айседора опять завелась, после вежливого вопроса переводчицы. Но, открыв дверь в спальню и увидев…
В первое мгновение солнечный свет ослепил ее, и она зажмурилась от неожиданности. Белые шторы взметнулись от сквозняка, листы бумаги, лежавшие повсюду, взлетели, словно птицы и повисли в воздухе.
За столом в раздумьях сидел Сергей Есенин.
Он встал не так давно и, умывшись холодной водой, оделся просто – брюки да рубаху. Собрав с пола цветы, он поставил их в вазу. Не отдавая себе отчет, Сергей подошел к окну и распахнул его, и тут же, схватив бумагу и перо, сел за стол и принялся быстро писать, уже не думая ни о чем другом. Таким его и застала Айседора.
Сергей медленно перевёл взгляд на нее, отвлекшись от своих строк. Солнце осветило его золотые волосы, его голубые глаза и ясный взгляд. Его брови были чуть приподняты, а легкая улыбка, как у невинного младенца, придавала его лицу выражение кротости и безмятежности.
Таким предстал перед ней Сергей, и, увидев своего мужа с пером в руке, она не смогла вымолвить ни слова. Ворвавшись в комнату, Айседора много чего хотела сказать ему – отругать, обвинить, хотела поплакать в всеобщем прощении и примирении, но мгновенно сдалась под его неведомыми чарами.
Сцена третья
Я давно мой край оставил,
Где цветут луга и чащи.
В городской и горькой славе
Я хотел прожить пропащим.
В студенческом общежитии, в комнате номер 26, три подруги собирались на поэтический концерт. Девочки были возбуждены и в порыве эмоций метались по комнате в поисках, как всегда затерявшихся в нужный момент, нарядов. На дворе было тепло, поэтому прятать свою красоту под громоздкими вещами не было
