я понимаю, что это золотая жила, и пустить дело на самотёк не могу.
По просёлку мчимся в Голоносовку. Женька говорит, что есть короткая дорога и я по наивности ему верю. Получается ближе, но дорогой это не назовёт ни один оптимист. Мопед скачет по холмам, как заправский "эндуро", а я каждую минуту жду, что у нас отвалятся оба колеса и мы улетим в кювет. Однако, доезжаем.
Продавщица с усталым лицом узнает Женьку с порога.
– Вернуть решили? – вздыхает она, – я так и думала. У нас вообще не положено, но ладно…
– Нет, – говорю, – мы все заберём. Сколько их у вас?
– Батюшки-светы! – всплёскивает она руками, – сейчас посчитаю.
Книг оказывается тридцать две. Денег хватает впритирку. Для этого мне приходится добавить десятку, которую отложил как неприкосновенный запас.
– Зачем вам столько? – удивляется женщина, заворачивая каждую книгу отдельно в серую обёрточную бумагу.
Я прошу её этого не делать. Времени уходит на это масса. Меньше, чем через час Нинель будет ждать меня у редакции. Но продавщица продолжает, не слушая аргументов.
– В макулатуру сдадим, – говорю от досады я, – талончики получим на Дюма.
Женщина замирает с листком в руках.
– Не продам, – говорит она, – ишь, придумали! Люди старались, печатали! А они народное добро решили переводить, ироды!
Женька хватается за голову.
– Вот нахрена ты поехал, юморист?!
Приходится резко включать обаяние и объяснять, что мы из оргкомитета районного слёта юннатов-лесоводов. Ищем памятный подарок для участников: "Представляете, надо всем одинаковый, а то обидятся", и что книга подходит идеально: "Заповедник" же, нам прямо по теме".
Продавщица сурово вглядывается в нас. Мы тянем лыбу. Добавляю, что на макулатуру я бы лучше взял "Справочник по орошению пустынных серозёмов бассейна Аму-Дарьи", который слепая судьба тоже занесла на голоносовский прилавок. Он вдвое толще и дешевле на двадцать копеек. Аргумент срабатывает.
До встречи с Нинелью остаётся сорок минут.
– Женька, жми!
К Женькиному дому мы подкатываем в пять минут шестого.
К этому моменту я переполняюсь гордостью за отечественную промышленность. Основательные вещи делают в Советском Союзе. С большим запасом прочности.
Вместе затаскиваем книги. Ноша не очень большая, но увесистая. Женька расставляет их по стопочкам, помечая, где и за какую цену куплена каждая. Школьная тетрадь в клеточку наполняется пометками и примечаниями. Убеждаюсь ещё раз, в своём решении привлечь приятеля. Торговля для него как воздух, а для меня лишь возможность "подлататься".
Мопед меняет седока. Нинель я застаю на крыльце редакции, как и условились. Опасаюсь, что она будет сердиться по поводу опоздания, но репортёрша слишком погружена в собственные переживания.
На ней строгое вишнёвое платье с кокетливым разрезом и каблуки. Словно не в лес
