облик, превратились бы в диких зверей. Как говорится, откуда ушли, туда и пришли! Где начались, там и кончились!.. Куда-то теперь лежал мой путь? На душе я не ощущал отчаяния или безысходности. Скорее всего, это происходило от сознания того, что в какие бы города и веси не привела меня дорога, другого такого же мерзкого захолустья, как Кучино, точнее, хуже него, не могло существовать на всей земле даже априори.
С этой мыслью я откусил хлеб, сверху которого лежал толстый ломоть домашнего сала. Я принялся, не спеша, пережевывать все это, когда с визгом притормозив, к обочине дороги прижался милицейский «бобик».
– Эй, дружище! – услышал я оклик в свою сторону. – Тебе – куда?
Перестав жевать, и за маской безразличия пряча тревогу, я тупо уставился на человека в форме лейтенанта милиции.
– Мне? – на всякий случай переспросил я, давясь тем, что было у меня во рту.
– Ну, не мне же?
Мусор оказался славным малым, и вскоре я мчался вместе с ним по трассе, ничуть не сожалея о том, что едва начав, так и не завершил свой поздний завтрак. В конце концов, никуда он от меня не денется…
– Так, говоришь, к тетке, в Москву?
– Ну, да! К ней…
– А то, москали, сам знаешь, какой народ! Они даже своих не особо жалуют, уж, не говоря о чужих!
Лейтенант был розовощеким и белозубым. К тому же милицейская форма была ему очень к лицу. Своей словоохотливостью и беззаботным нравом он как-то сразу развеял все мои сомнения и страхи. В том смысле, что я интересовал его лишь, как попутчик, но не более того. «Зачем же он тогда остановился? – все ж таки продолжал я упорно подозревать лейтенанта. – Неужели лишь для того, чтобы за разговором путь до Москвы показался ему короче?»
Наконец, через сотню километров вместе с потоком машин мы пересекли черту, за которой начиналась наша столица.
– Где твоя тетка-то живет? – как бы, между делом, спросил мусор, продолжая жать на газ.
Подозрение вновь невольно закралось мне в душу.
– Не на Петровке? А то мне как раз в ту сторону…
И лейтенант как-то озорно и в то же время с некоторой долей издевки рассмеялся.
– Прости, дружок! Я – это, сам понимаешь, в шутку… Работа у нас – такая, если все всерьез воспринимать, психика пострадать может!
– Вам – виднее, – вяло согласился я.
– Вот-вот!
И лейтенант, мельком глянув на меня, снова осклабился.
– Скажешь, где тебя высадить и – все дела! Сам понимаешь, что я – не «такси» и точно по адресу доставить тебя не могу. У меня своих дел – по горло!
При этих словах розовощекий представитель закона заметно посерьезнел и даже слегка нахмурился. Более ни о чем не спрашивая меня, уже ближе
