потешило слово «забили», он усмехнулся про себя.
– Вас Здена зовут. Я помню. Как же! – Влад покраснел.
Её глаза излучали лукавство. Её тёмно каштановые волосы мягко спадали на плечи. Пушистая кофточка нежно облегала её хрупкую, полную женственности фигуру. Губы, в которые хотелось впиться страстным поцелуем, изобразили божественную улыбку, обнажив белые жемчужины зубов, которая, казалось, наполнила своим лучезарным светом всю эту залу.
– Се ми пачиш, – продолжил свою языковую практику лейтенант.
– Вы мне тоже нравитесь, – слегка покраснев, ответила по-русски девушка. И, рассмеявшись, поставила очередное блюдо с «хрумками» на стол и куда-то исчезла, смешавшись с толпившейся молодёжью.
– Что, испугал человека? Ай-яй-яй! – напущено пожурил друга Мамука, всё это время стоявший по правую руку от Владислава.
– Да, ладно, давай накатим по рюмашке! – Тимофеев протянул руку с фужером, приподнял подбородок, отвёл согнутый локоть в сторону… Множество фужеров вокруг изобразили в унисон хрустальный звон, поддерживая советских офицеров.
– За сухой закон! – шепнул Мамука Владу.
– Точно! – усмехнулся Тимофеев.
– Вот я ещё чачу прывэзу из дома! Двэ канистры! Вот выпьем тогда! Сухой закон мокрым станэт от слёз!
– Ха-ха-ха!
– Камарад! Добра униформа! – белобрысый гражданский словак пощупал погон Мамуки.
– Какая тебе униформа! – негодующе возразил тот. – Это у фрицев было униформа, а у нас – форма! Советская форма! Понятно!?
Словак недоуменно хлопал глазами на Мамуку и лишь повторил:
– Добра униформа, рус, камарад! Добра! Фриц – нет…
– За наших советских камарадов, отцы и деды которых принесли нам свободу!.. – задвинул речь подполковник.
Все дружно с возгласами одобрения выпили:
– За советских камарадов!
Влад видел, что в свободном пространстве зала уже вовсю шли танцы. Но положение почётных гостей обязывало… И они продолжали находиться в окружении дружественных офицеров из «Československej armády» и важных штатских персон.
– Koľko je Vám rokov? – спросил мужчина лет 45-ти в коричневой жилетке поверх белой рубашки.
– Двадцать, – ответил Владислав, несколько смутившись.
– Такой молодой и уже лейтенантом?
– Да, поручики точно, или, как у нас говорят – лейтенанты! – офицеры заулыбались.
Влад только пожал плечами. Он слышал подобное уже не в первой. Но он не чувствовал за собой особой молодости.
Внутри его двадцатилетнего тела, казалось, сидел уже бывалый, закалённый, видавший виды старый солдат.
Вдруг всплыла в памяти забавная сцена из кинофильма про Мюнхгаузена, с Янковским в главной роли:
– Негодяй! Он бросил жену с ребёнком!
– Я
