что место прекрасного принца занято, а я сама похлеще всяких драконов.
Мне будут сниться страшные-страшные, ты спасешь. «+1» в сообщениях, но кому все эти игры в горячо-холодно, зачем эти парки-аллеи угрюмые, мне тесно в чужих квартирах, катать слова во рту камнями оратора. Я не хочу красиво, мне важнее честно, ты слышишь/не слушаешь – дашь толстовку отогреться, весьма героически, заберешь платой доверие.
– Нет, ну ради меня-то можно?
Ради вас всех и каждого, себя не единожды употребляя на завтраки-ужины, диким волчонком, отлученным от матери.
Запомни: не любишь – не гладь, а если случайно приручил, неосторожность с твоей стороны просто ужасная. Ухватись покрепче и прямо в глаза глядя, чтобы не спинами разойтись, прицелься и растворись насовсем. Мне так не нужно. Не это мне нужно.
А для настоящего у тебя взгляд мутноват от лукавства.
Врешь, Кривжа. Себе и богам врешь.
Разговоры
Забота о других – есть забота о себе. То, насколько ты можешь отдать, равно тому, сколько ты можешь получить.
Стала мало делать что-то для кого-то. Никого не радую, может, потому и ничего не радует меня. Это не про растрату – обучая других, сам научишься большему.
Основная мысль красной нитью: «любовь – это про отдавать». Мне нравится, когда ты задаешь правильные вопросы, когда я думаю, прежде чем ответить, это не текст и нет никаких сценариев. Так ты латаешь дыры в картине своего мироздания. Мне нравится слушать, о чем ты говоришь. Это для меня ново, и сколь бы ни были упрямы, отличительной характеристикой взаимодействия является интерес и принятие.
«Я не хочу никого делать „под себя“, менять или латать кем-то дыры», но «нет ничего невозможного».
Неважно, кто ты, если ты готов отдавать, если ты любишь, все же это гораздо важнее. И почему мы всегда говорим об одном?
В оправдание – это и есть жизнь, и Бог есть Любовь.
Ночевки
Я кручу барабан револьвера, в котором не хватает одного.
Мы будем жалеть себя, забываясь в дыму и чужих руках. Поджигай, это взрывается где-то под кожей лучше пороха. Не умея играть в покер, ведем фальшивую, подковерную, грязную.
Встречая утро, в тонах испуга, с разбега на грабли. Давай оставим, давай лучше молчать, давай чай и отгонять мысли, как летающих крыс от окна?
Ты не заметишь, я все зашифрую, я сбегу и растворюсь туманом. Закроюсь на тысячу замков, ключи ношу с собой.
Манифест I
Ебала я твою жалость. Проповедник с кафедры будет призывать к любви к ближнему, соплям, мягкости – малыш, если ты жалеешь меня, то прекрати сейчас же, не унижай меня этим. Не льсти себе, что без тебя не вывезу, даже если сама вечерами протираю глаза мутной соленой пеленой. Не верь этим слезам, не верь жалобному голосу, я – в трезвом разуме и рассудке – требую!
Жалей собак дворняжек, гладь бездомных кошек без
