от этого сделалось тепло. Радовался он всему, что с ним происходило, снова и снова благодаря Сердцеведца Господа, усмотряющего движения его сердца и подавая жизненные примеры. Весь день шёл он по знакомым местам, и уже виднелась вдали родная Покровская церковь.
Зимовка
Родные уж и не чаяли увидеть Петра живым, но спустя несколько месяцев он всё же перешагнул порог родительского дома. Всё было по-прежнему, да только показалось ему, что родители сильно постарели. На слезах мама, как всегда, молчалив отец, лишь иногда бубня свои причитания. Жалко было покидать сыну престарелых родителей, но надо было исполнить обет и благословение. Решил Пётр перезимовать, а по весне уже идти на Вышу.
В один из солнечных дней, которые редко бывают в ноябре, решил Пётр с отцом и братом перекрыть крышу.
– Пока сухая погода, надо бы успеть до дождей и морозов, -начал говорить Пётр отцу.
– Надо бы! Ты скажи, когда покинешь то нас? – искоса смотрел отец на старшего сына и будто ждал подвоха, – А то живём не знаем ничего, какие там мысли у тебя в голове роятся.
– Думаю по весне, а там как Бог даст. Батя, не думай, я в обузу не буду.
– Дурья башка. Ды разве, я об этом думаю? Обуза, – Фёдор Романович сплюнул и начал сыпать курам, – Цыпа-цыпа-цыпа.
– Прости, бать. Не хотел, обидеть, – разводя руки в стороны, умолял сын отца.
– Ну, ладно. Будя, будя. Давай-ка за лошадкой сходим, солому надо привезти от Палыча.
Дело у мужиков спорилось, работа кипела. С раннего утра трудились они и старались дотемна успеть закончить кровлю. Грязные, уставшие, но довольные работой сидели отец с сыновьями на скамейке прислонившись к дому.
– Ну вот, слава Богу! Закончили – вытирая пот со лба, выдохнул Фёдор Романович, – Я там с Палычем договорился, баньку он нам истопил. Попаааримся.
Отец обнял руками своих старших сыновей Петра и Павла и радостно засмеялся:
– Ха-ха-ха, дожил, вон каких орлов вырастил. Нуууу, готовы под мой веник спины подставить?
– Ооох, хорошее дело, батька, – кричал Пашка.
– Посмотрим, кто кого отхлещет, – прикрикивал Пётр.
– Принимай работу, мать, а мы к Палычу, – скомандовал Фёдор Романович и войдя в избу начал собираться.
Марья Ильинична приложив руку ко лбу, оглядывала новую кровлю, бегали вокруг ребятишки, лаяли от радости собаки, и такая навалилась на Петра тоска от всего этого. Так ему хорошо было. Понимал он, что уходить скоро, а вот оставить их жалко.
– Родители стареют, как они без него будут? – думал Пётр. Ну да, Пашка мужик в доме, сам уже отец, помогает. Ох, ну, что ж так ломает-то, Господи?
Пётр перекрестился, глубоко вздохнул и улыбаясь на детвору кинулся их обнимать, да целовать.
– Эх, вы ж мои милые. Ну давай,
