таких моментов у меня есть два проверенных средства. Вишнёвый сад (гениальный телеспектакль Леонида Хейфеца 1976 года) и Неоконченная пьеса для механического пианино (просто с ног сшибательный фильм Никиты Михалкова). В общем, мой коуч это А. П. Чехов. Когда я себя недостаточно ненавижу, для того, чтобы начать работать, эти два шедевра мне отлично помогают…
Недавно говорю жене:
– Послушай, мне всегда казалось, что я лентяй…
– Ни когда ты не был лентяем, а иначе на хрена ты мне нужен, сам подумай?
Я вспоминаю анекдот про то, как помирает старый еврей:
– Фима ты здесь?
– Да папа, я здесь.
– Моня, а ты?
– Да папа и я здесь.
– Сарочка?
– Я здесь, здесь…
– Ёб вашу мать, а кто же в лавочке?
Я думаю, что я тоже буду так умирать. Во всяком случае мне бы этого хотелось. Представляю: лежу, умираю, все собрались, я на них ору, они ржут, я умираю и они идут работать… Все довольны особенно я!
Ну наверно всё.
Ах да, сон.
Короче, иду я от Лужников по набережной в сторону Смоленки. Иду и как-то мне всё тяжелей и тяжелей. На конец я дошёл до моста Богдана Хмельницкого, а под мостом стена, которая перекрывает набережную. Тупик. А справа, на сколько я помню стоят сталинки, ну знаете, такие с высокими арками и магазинами на первом этаже… Я начинаю ходить по каким-то помойкам, рыться в ящиках из под фруктов, чего-то искать. Короче виду себя, как придурок… Подходит ко мне девушка лет тридцати в белом халате медсестры. Внешностью она мне напомнила Ирину Мирошниченко в её лучшие времена. Она берёт меня за руку и говорит – Сергей Сергеевич, я вас обыскалась, пойдёмте же скорей. Обычно во сне (да простит меня жена) если меня зовёт куда-то медсестра… Но вы представляете… А тут, мне да неё и дела нет…? Очень странный сон. В общем ведёт она меня через арку, заводит в помещение и я вижу кучу стариков и старушек, которые мне рады и вроде как волновались, что какая-то там передача начнётся без меня. Девушка усадила меня в кресло рядом со всеми стариками прямо напротив телика и поставила передо мной маленький столик.
– Сейчас я принесу вам суп, пока вы гуляли все уже поели…
Там пахло больничной столовкой и старыми тапочками. Кругом полки с книгами и конечно же на подоконниках герань и декабристы с фикусами… Я встал и пошёл помыть руки. Подхожу к раковине и вижу себя в зеркале. Ёб твою мать! Мне наверное лет девяносто восемь. И почему-то меня не беспокоит то, что пол часа назад, возле Лужников мне было сорок. И я подумал, если пойти назад к Лужникам, то мне опять будет сорок. Потом думаю – что-то здесь не так, не могло же всё так быстро пройти, а может всё не так уж плохо, может я ещё ого-го!? Дай, думаю проверю. В коридоре стоит моя медсестричка и ещё одна, болтают. Подхожу я к ним и говорю:
